И словечко "папочка" скребнуло его, как рашпилем. А того больше не по душе пришлось ему явное тяготение мастера к заказчице. "Туда же лезет завитой барашек! неприязненно подумал он. - Женат, поди, и детки есть, а глаза на посторонних пялит. И ведь всего-то на какой-нибудь десяток лет моложе меня, пора бы уж отучиться от жеребячества. Небось соображает, как бы о свидании намекнуть!"
Правда, Олег Петрович тут же одернул себя, спохватился, что десяток лет разницы не так уж мало, и эти его лишние десять лет отложились на душе жестоким грузом. Он невольно пожелал проникнуть в мысли мастера и со злорадством наблюдал в них полное смятение. Мастера прямо корежило от поисков предлога к развитию знакомства. У него действительно были и жена и дети, и обязанности, но главное, что его сдерживало, заключалось в предположении об очень высоком положении Афины.
"Такую в Арагви не затащишь и на пикник запросто не пригласишь, не удивишь и подарком; вон она как деньгами бросается! К тому же папаша с нее глаз не спускает, да и сама такова, что промахнись малость, на смех подымет. А то еще и папочке скажет, а тому стоит пальнем пошевелить невесть что будет. Вот какой, словечком не удостоит..."
Прочитав такое, Олег Петрович просветлел и улыбнулся: "Да, брат барашек, зря облизываешься, хороша Маша, да не для тебя!" А Афине Павловне он сказал, садясь в поджидавшее их такси:
- Нет, это не я колдун, это ты ведьма, судя по тому, что ты делаешь с людьми.
- Только - с мужчинами, и то лишь в довольно тесных рамках их возраста...
Они побывали еще несколько раз в театре, осмотрели музеи и выставки технические с не меньшим интересом, чем "Третьяковку" - обновили костюм, действительно, настолько отличный, что на Олега Петровича стали оборачиваться, а вызова все не было. "Не оставаться же здесь еще на неделю"! - встревожился Олег Петрович. - И у меня деньги к концу подходят, и Афина вздумала на мой костюм истратиться..."
- Фина! Ты собиралась, как мне помнится, в Москву за покупками, почему ничего не приобретаешь? Все деньги на мой костюм ухлопала?
Афина Павловна отвернулась от зеркала и с загадочной улыбкой демонстративно прошлась по комнате:
- Ты ничего не замечаешь? Я третий день хожу в чешских лодочках! А сережки с изумрудами тебе ни о чем не говорят? - дотронулась она до своего ушка. - Нет, у тебя просто какая-то слепота, мне даже обидно такое невнимание!..
У Афины Павловны и в самом деле почти ничего не осталось, а потому в пятницу Олег Петрович решил идти к замминистра без вызова. Но перед входом стоял дежурный.
- Пропуск! - потребовал он.
Олег Петрович задумчиво потер лоб.
- Пройдемте в бюро пропусков, вон туда, за угол, - пояснил дежурный.
В бюро пропусков Олег Петрович был еще в день приезда, говорил оттуда с референтом по телефону, но о необходимости пропуска не подумал. Он помялся и, положившись на удачу, сказал:
- Ах да, нужен документ... - Достал блокнот, черкнул на листке и, вырвав, протянул дежурному. Тот взял и, не поглядев, кивнул головой:
- Проходите.
Перед дверью кабинета сидел секретарь, он поднялся и предупредил:
- Заместитель министра не принимает.
- У него, кто-нибудь есть?
- Нет, но он занят.
Олег Петрович сделал успокаивающий жест.
- Ничего. Меня он примет, - и уверенно прошел в дверь мимо секретаря, не сделавшего почему-то никакой попытки его задержать.
Замминистра, человек в возрасте, за пятьдесят, со строгими внимательными глазами, сидел за столом и писал. Глянув мельком и не отрываясь от занятий, мотнул головой на кресло. Минуты через три, закончив какую-то мысль, он выпрямился и сказал:
- Я вас слушаю.
- Я Нагой, - отрекомендовался Олег Петрович. Вам, наверное, докладывали обо мне и моем деле?
- Нагой? - потер замминистра лоб, как это только что делал Олег Петрович. - Ах да, Нагой! - вспомнил он. - Редкостная фамилия. Мне доложили о вашей просьбе, и я не нахожу ваши доводы убедительными. С таким же основанием выделения компьютера мог просить другой завод. Так что не вижу смысла вашего визита, если только у вас нет в запасе других соображений. Говорите, раз уж вы здесь.
- Есть соображения, - ответил Олег Петрович, оттягивая время, чтобы придумать что-нибудь после столь недвусмысленного отказа. - Но позвольте задать один вопрос.
- Пожалуйста.
- Я хотел бы знать, было ли вообще какому-нибудь заводу выделено такое устройство? И ходатайствовали ли об этом?
- Нет, не было. И кроме вас никто еще не просил.
- Вот видите! В этом и заключается одно из моих дополнительных соображений. Привлекать автоматический интеллект к работе заводов неизбежно, это не требует доказательств. Сейчас в нашей стране такие устройства, я знаю, редкостны, ими снабжают лишь науку, но когда их появится больше, заводы окажутся не подготовленными к ним. Поэтому необходимо уже сейчас начать накапливать соответствующий опыт хотя бы на одном заводе. Пусть это будет наш завод: другие не просили же!
- Оригинальный довод! Хотите проломить сопротивление обходным путем? А за какие заслуги предпочесть именно вас?
- За то, что мы не побоялись трудностей, неизбежно связанных с освоением этого дела.
- Разумеется, инициатива чего-то стоит, но не является решающим фактором. А второй довод?
- Он заключается в том, что мы не ограничимся использованием машины, а будем работать над развитием ее системы.
- Ого! А кого я должен понимать под словом "мы", ваше предприятие, заводское бюро, лично вас?
- В первую очередь меня, а затем - руководимое мною бюро.
- Вы лично - ведущий специалист по кибернетике? Ваше бюро работает как раз по этому профилю?
- Я не специалист, а горячий сторонник этой отрасли науки и ее техники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67