Она держалась за шею нежными, шершавыми руками.
Шея обгорела, пойдут волдыри. Он опустил девушку и пошел в лес. Потом, все
потом, сейчас надо быть одному.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1
На просеке Охотники тренировались в стрельбе - в дом залетела стрела
с тупым наконечником. Николай Карпов подобрал ее, вырезал три зарубки, по
числу дней, подпрыгнул и оставил стрелу висеть в потолке. Он видел себя,
будто нарисованным на иллюстрации в книге - подпрыгивает, вешает стрелу с
зарубками.
От _т_о_й_ жизни у Николая осталось: башмаки с шерстяными носками,
пистолет, навощенный коробок спичек, складной ножик - малое лезвие
переточено на отвертку. Одежда сгорела на баросфере. Еще часы. Судорожно
тикали на гибком металлическом браслете. Шмякнуть бы их о дерево, чтобы не
тикали... На десять, на десять, на _д_е_с_я_т_ь_ секунд он опоздал.
...Первую ночь он проспал похмельным сном. После Нараны, разговоров,
нардиков, человека с черным жуком, черной мглы, качающейся под крыльями.
После ртутной капли металла, блеснувшей в зелени лесов, и отпечатков в
потрескавшейся глине. Вторую ночь пролежал с открытыми глазами. Листья
стен светились. Как в желтой воде, проплыла Нанои. Пристроилась напротив
входа, за Колькиной головой - он повернулся к стенке. Лежал, косился на
стрелу в потолке. Ночь шумела иными звуками, чем в поселении: кряканье и
стрекотанье покрывалось густыми мелодичными воплями, уханьем, кашлем.
Ближе к рассвету прокатился низкий рык, невыразимо-страшный, отдающийся
внизу живота. Ушла Нанои, проговорив: "Спи, Адвеста". Потом стрела
медленно втянулась в крышу и была по кускам сброшена на пол. Крысы
подобрали обломки. Больше рыканье не повторялось до утра. Какой же силы
рык, если в доме он был слышен так ужасно...
Потом был еще день, еще ночь. Николай ел, когда давали, с лежанки
больше не вставал. Не замечал времени, не чувствовал вкуса пищи.
Потом наступил день, когда он проснулся и ощутил четкое желание -
вымыться. А затем еще одно: посмотреть правде в глаза. Остался так
остался...
Это было четко: если он не встанет и не умоется, то сойдет с ума. Он
знал, как это будет: пойдет на рыканье, пойдет-пойдет... И он встал, снял
плавки, лег в ручей, вымылся с головы до ног. Выполоскал рот, почистил
ногти ножом. Стало почти терпимо. Он больше не видел себя извне -
иллюстрацией к скверной книжке. Зато видел ствол гонии, лиловый под
восходящим солнцем, а над головой - внимательную обезьянью рожу, голубую,
с оранжевыми баками. Обезьяна предлагала ему завтрак, кисть бананов.
Нет, есть не хотелось. Он пошел в лес, забрел под деревья ниу.
Зеленые стволы с огромными светло-серыми листьями, за ними - чаща кустов,
вся в пунцовых лепестках. В кустах хрюкало, пыхтело, и оттуда прямо в ноги
выскочила собака. Подбежала молчком, грозно оскалилась.
Бежать нельзя, подумал Колька. "Рыжик, Рыжик!" - пробормотал он.
Собака бросилась - он отшиб ее пяткой, из кустов высунулось огромное,
рогатое - хрюкнуло. Собака истерически взлаяла, а рогатый полез из кустов.
Носорог. Он тянулся, как грузовик с лафетным прицепом, огромный, серый,
складчатый, с внимательными человечьими глазами.
Заметил человека, опустил рог, рванулся - лепестки взлетели фонтаном.
Колька метнулся за дерево - туша проскочила с топотом, развернулась и
атаковала снова.
По шестому разу Николай понял, что этот "грузовик" одержим манией
убийства. Перебегать от ствола к стволу не удавалось, из пистолета его не
уложишь... Р-раз! Носорог кинулся в седьмой раз, и вдруг с дерева к нему
на шею прыгнула обезьяна и закрыла ему глаза руками. Колька, обмирая,
смотрел, - четырехметровый зверь грохнул об землю, перевернулся, вскочил.
В лапе обезьяны оказалась палица. Свистнул воздух - обезьяна влепила плюху
противнику между глазами - тот ухнул, развернулся как-то вяло и, сотрясая
землю, умчался за обезьяной в кусты... Подбежала, виляя всем туловищем,
собака - припадала к земле, просила прощения.
- Уж нет, ты меня прости, - сказал Колька. - Глупый еще.
Он был мокр, как мышь. Давай-ка отсюда, пока не опомнились... Побежал
и наскочил на Брахака, тоже бегущего - навстречу.
Брахак увидел полянку, изрытую копытами, покачал головой.
- Друг Адвеста, здесь не срединное Равновесие. Не должно тебе
покидать Пост без Охотников.
- Носатый не ушиб тебя, Адвеста?
- Я понял, спасибо, - сказал Колька.
- Обезьяна его увела, туда.
- Наставник, - объяснил Брахак. - Опасные животные находятся во
внешнем лесу с Наставниками. Если встретишь собаку без ошейника в лесу
Равновесия, знай, что при ней опасное животное из травоядных. Хищных
сопровождают крикуны. Нанои научит тебя голосам крикунов.
...Опять затянуло глаза туманом. Наставники, крикуны. Бред.
Дома-черепахи ползли навстречу. Затошнило. Четкий голос крикнул: "Голодны
вы, Николай Алексеевич!" Брахак подхватил его под мышки.
- Э-э, ты голоден, Адвеста...
Жесткая рука потрепала его по загривку, как собаку. Ко рту поднесли
зеленый маину - он глотнул. Выпил один плод, второй, набросился на пищу.
Как-то он оказался в лечилище. Нанои сидела перед ним на корточках и
кормила из рук.
Кто-то - внутри головы - назвал его опять по имени и отчеству и
посоветовал быть поосторожней в СП, а он возразил, что здесь не СП, а
Индия, и он хочет прорываться на северо-запад, через Памир, в Среднюю
Азию.
"Лучше в Дели, в аэропорт", - насмешливо прошелестел голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42