Социальный лидер с необыкновенной легкостью становится вожаком стаи, а это — разные роли…— В чем моя вина? Кругом виноват, о великий космос!— Это их беда, а не твоя вина. Вы приняли «Мадагаскар» всем экипажем, так ведь?— Так. Мы ходили на «Армстронге». Вместе.— То есть Оккам попал к твоим кибернетистам совсем свеженьким, правда? Они воспитали компьютер, создав его психику по своему образу и подобию, ориентировав его на тебя. Теперь — происходит событие. Ты попадаешь под подозрение, и Оккам — поскольку дело касается тебя — проникает в эту этическую проблему… Кстати, кого ты подозревал?..— Причем мои подозрения? Я их не высказывал.— Они, э, влияли на твое состояние, — деликатно отговорился Хайдаров. — Тебе приходилось дополнительно сдерживаться. Итак, компьютер проникается проблемой. По твоим кривым мозга он мог бы определить, что «субъект Икс» — не ты. Однако, он не умеет читать кривые. И здесь у него произошла ошибка… По стечению обстоятельств и по визуальным данным ты оказался субъектом Икс — для Оккама.— По каким данным? — фыркнул Уим. — Не фантазируешь ли ты, куратор?— Никогда, — сказал Хайдаров. — У меня фантазия бедная. А у вас с Юнссоном поразительное сходство телосложения. Спроси у Оккама. Он расскажет тебе — и никому другому, — как, глядя по пятилинейному каналу, он принял Юнссона за тебя. Как решил тебя выгораживать — вплоть до лжи. Насколько он способен ко лжи, разумеется… Как воспрял духом, когда я во всеуслышание заявил, что экипаж вне подозрений. И тогда он учинил собственный розыск.Уим поднял ладонь:— Не так быстро, куратор… Расскажи без поспешности. Как ты добрался до Оккама?— А по ступенькам. Первая: он пытался что-то утаить при первом опросе. Хитрил, — Хайдаров усмехнулся. — Очень по-детски хитрил. Не хотел демонстрировать твои кривые. Тогда я и заподозрил, что он к тебе неравнодушен.Уим тоже усмехнулся — смущенно.— Второй ступенью были «пчелки», дорогой Грант. Я обнаружил, что Оккам следит за людьми, и спросил себя — зачем? Одной из моделей его поведения был розыск. Он искал человека, похожего по росту и телосложению па тебя. Кстати, я не верю, что он определил рост Юнссона по пятилинейке с допуском в двадцать сантиметров. У вас одинаковый рост. В этом он солгал прямо…— Так ты пришел к Оккаму. А дальше?— Дальше? Юнссон уже был на подозрении, как любой пассажир четвертого яруса, затем как единственный подопечный Шерны, наконец, как пилот, три года не бывший в отпуске. Я бы так и сяк добрался до пего, но тогда мы отвлеклись на черное облако, а?— Пожалуй, — сказал Уим. — Несколько отвлеклись… Но как ты объяснишь дальше?— Трюки в шлюзовой камере? А очень просто… Погоди! Ведь Оккам еще сбил меня с толку в некоторый момент. Я дал ему тест-проверку, пока вы готовили шлюзовую… И он показал абсолютное доверие к экипажу, а я — я не понял, что он радовался, потому что перед этим Тиль явился в кают-компанию и Оккам узнал в нем «субъекта Икс». Машина была в эйфории, ведь для нее следствие завершилось успешно. Теперь Оккам должен был натолкнуть на эту мысль меня. Мне он доверял — я уже заявил, что экипаж вне подозрений. И я часто, куда чаще, чем корабельный куратор, работал с биотоками мозга. Компьютер резонно рассудил, что я, увидав кривые Юнссона, установлю истину. Как он мог заставить меня снять биотоки Юнссона? Ну-ка?Уим кивнул:— Правильно… Посадить Тиля в пилотское кресло. Верно…— Верно? Допуская пассажира к пилотажу, вы обязаны проверить биотоки мозга?— Так. «Корабельный свод», раздел «Аварийные ситуации». Параграф сто восьмой.— Но здесь Тиль нас перехитрил — не подключился к системе капсулы, а пошел автономно.— Ха! Бедняга Оккам, — сказал командир. — Воображаю его разочарование. Еще вопрос, куратор. Оккаму следовало доложить, что Юнссон находится в капсуле.— Почему он не сделал этого? Не знаю. Я не специалист по электронной психике, дорогой Грант. Допустим, Оккам притаился, как нашаливший ребенок. Он ведет себя достаточно инфантильно.— О-а, достаточно! — проворчал Уим. — Сущий бэби, зловредный бэби. Подумай, куратор, — занимает своим мозгом лучший отсек на корабле, и позволяет себе делать глупости…— Не без того, — отозвался Хайдаров.Он сообразил, что Уим так и не проболтался насчет своих подозрений. Командир хитренько посмотрел на него:— Куратор, а почему ты успевал заметить эти лампочки? Ну, «пчелки», «пчелки»?— Ума не приложу. Разве что он нарочно давал мне понять — наблюдаю, мол?— Все уважали его, и люди, и машины, — продекламировал Уим. — Нет, Николай. Бедный компи не умеет видеть свои глаза. Иконоскопы, йес? Не может знать, что послесвечение «пчелок» — порядка секунды… Э?Хайдаров невесело засмеялся:— Значит, он еще раз сбил меня с толку…— Стоп! — сказал Уим. Еще раз? А когда был первый раз?— Я же говорил. Когда он показал полное доверие к экипажу, и я не осмелился вернуть Юнссона из шлюзовой. Потерял кураж. А я должен был его вернуть.— И мы бы здесь не сидели, — сказал Уим и ткнул пальцем в палубу.— Не понимаю, Грант…— Мы бы сидели там! — Уим показал на потолок. — В небесах. В черном облаке.— Я все же не понимаю, — сказал Хайдаров. — Ты что, всерьез так думаешь? Ну, не ждал… Искупительная жертва?— Ты и не поймешь, — грустно ответил Уим. — Ты слишком рационален. Я тоже рационален, но я — понимаю. Тиль сделал так, как было нужно… Этому… — Он опять поднял палец к потолку и некоторое время сидел так, опустив на глаза тонкие веки.— Пусть, — сказал Хайдаров. — Меня это не реабилитирует. Я обязан был бороться за жизнь пациента — до последнего…— Ты и боролся.Динамик прохрипел: «Командир корабля!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28