Все в порядке. Инженеры подтягивают к борту шлюпку, чтобы перейти на нее. Адмирал делает приглашающий жест. Инженеры прыгают в адмиральский катер, рулевой берет шлюпку на буксир. Катер отваливает от батискафа. На палубе остались двое храбрецов. Они отдают честь, сам адмирал прикладывает руку к козырьку фуражки, еще минута… Но что это? На батискафе остался еще один человек. Вот он неторопливо пробирается с носа к маленькой, совсем игрушечной рубке «Бретани». Комментатор поясняет — это «хозяин батискафа», главный инженер. Он последним пожимает руки подводникам, помогает им спуститься в шахту. Оказывается, внутри поплавка проходит шахта до самого входа в гондолу… Экипаж скрылся в шахте. Инженер берет телефонную трубку, что-то делает на палубе, всё! Шахта заполнена водой. Инженер прыгает в последнюю шлюпку. Телефонная трубка еще в его руке.Погружение началось! Бесшумно, медленно батискаф исчезает в воде. Двадцать метров его сопровождают пловцы, но вот и они вернулись на поверхность. Теперь все сосредоточилось у гидрофонистов. Они поддерживают непрерывную связь с «Бретанью». Они помогают капитану Турвиллю найти в глубине мертвый корпус корабля: мощные эхолоты «Марианны» как бы видят на дне «Леонардо да Винчи» и приближающийся к нему батискаф. Громкоговорители разносят по палубам «Марианны»: «Все благополучно, скорость погружения шесть десятых метра в секунду. Все благополучно, внимание, внимание! Сейчас будете слушать передачу с батискафа».«Марианна», я — «Бретань», слышу вас хорошо. Скорость — шесть десятых, глубина восемьсот метров. Наружного света не видим. Сильное течение. Все благополучно, конец".На корме два океанолога затеяли спор об океанских течениях. Общее волнение не помешало еще десятку ученых присоединиться к спору, и он кипел вокруг кормовой лебедки, прерываемый только сообщениями радио.Прошло сорок минут. Батискаф заканчивал спуск и включил электромоторы, приближаясь к погибшему кораблю.«Марианна», я — «Бретань», слышу вас удовлетворительно. — Гидрофон батискафа гудел под морем. — Глубина тысяча пятьсот двадцать, вертикальная скорость — ноль. Вижу корабль, иду к нему. Надстройки проходят в десяти метрах под гондолой…"«Бретань», у гидрофона начальник экспедиции. Вы над корпусом «Леонардо да Винчи». Приступайте!"Все прожекторы батискафа были включены. Яркий белый конус света покачивался в черной воде. Играл расплывчатым пятном на носовой надстройке «Леонардо да Винчи», когда-то белой и глянцевой. Сейчас она была покрыта неровным коричневатым налетом. Стекла иллюминаторов были целы, но не отражали света, как прежде. Корабль лежал на боку, пробоиной вниз, и казался совершенно целым. Носовая часть прогулочной палубы отвесно скатывалась ко дну океана и высоко надо дном тонула во мраке. Слева от батискафа оставалась огромная мачта «Леонардо», еще дальше — зев дымовой трубы, в которую батискаф мог бы проплыть, как в туннель…«Приступаем», — доложил на поверхность командир Турвилль. Второй пилот, лейтенант Морилло, уже шевелил суставами механических «рук». Сам командир управлял «Бретанью», поддерживая ее, как воздушный шар, над мертвыми палубами корабля.Подводники сидели, скрючившись в тесной кабине. Правая лопатка Турвилля касалась левой лопатки Морилло. Они смотрели наружу — каждый в свой иллюминатор.— Пятое окно, — сказал лейтенант. — Приступаю.С «Бретани» не вели телевизионных передач — экономили запасы электроэнергии. Поэтому никто не видел, как механическая «рука» взяла электрорезак, поднесла его к обшивке корабля и начала прорезать окно в каюту — в бывшую каюту помощника капитана «Леонардо да Винчи». О, это была сложная операция! Резак медленно скользил по обшивке, оставляя за собой черную, немного извилистую линию. Несколько раз приходилось останавливать работу — в воде расползалось облако ржавой мути, скрывая резак от глаз лейтенанта. Если бы в глубинах океана были зрители, они увидели бы пугающее зрелище! Корабль лежал, подобный мертвому чудовищу, а над ним висел маленький продолговатый хищник — батискаф — и светил тремя огненными глазами во тьме. Одной длинной суставчатой «рукой» он держался за бок своей жертвы, а в другой сжимал синий, блистающий огонь резака. Как узкий, короткий кинжал. Он полз, описывая четырехугольник.Наконец обшивка была прорезана, четырехугольник замкнулся. Механическая «рука» оставила резак и попыталась поднять обшивку — металл не поддавался. Турвилль чувствовал спиной, как шевелятся лопатки Морилло — лейтенант тащил рукоятку на себя, сгибая локоть механической «руки» — весь батискаф раскачивался, как язык колокола… Есть! Обшивка поднялась и соскользнула вдоль палубы вниз, планируя наискось в воде, как лист картона планирует в воздухе. Из внутренности корабля поднялся столб ржавчины и окутал гондолу, расплылся в облако, скрыл за собой все. Опять пришлось ждать — ржавая пыль оседала медленно. Капитан Турвилль коротко доложил на поверхность: «Удалили обшивку, видимости нет, отдыхаем».Адмирал, все еще улыбаясь, оттолкнул «слухача» и сам сел за гидрофон. Эту улыбку и непривычную грубость адмирала, наверное, никто не заметил — теперь всех охватила настоящая тревога. Опасное дело — спуск в глубины океана, но еще стократ опаснее работа на затонувшем корабле. Опасно каждое движение, каждая лишняя секунда, ведь батискаф висит в окружении десятков канатов, трапов и поручней корабля, в двух метрах от проломленной шлюпки и в пяти метрах от грузовой стрелы! Стоит ему зацепиться за канат или поручень — никакие усилия не спасут «Бретань».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66