»Свой-то свой, да чересчур суровый…Но дело, в общем, было ясное. Приходилось рассказывать.…Это было непросто — рассказывать Игорю Ергину о перемещениях. Катя уже рассказывала дважды. Один раз Джошуа Виллису, который не поверил ни одному слову (правда, он поверил потом, но это не считается). Только что она рассказала более полный вариант Мите, который поверил в ее рассказ, как в волшебную сказку. Интересно, мол, спору нет, а в жизни так не бывает…Игорь слушал по-другому. Один раз он выслушал все подряд, не перебивая. Только нос еще больше вздергивался и на обветренном лице проступали веснушки. Потом он промолвил:— Повезло…Это было сказано вполголоса, но Катя поняла, как он ей завидует.— Определенно повезло, Катерина!.. Рассказывай по новой.— Опять рассказывать? Ты что, не слушал?— Слушал. Повторяй, будем разбираться.Катя начала с того момента, когда перед ней оказались бутылки. Игорь перебил:— Давай с самого начала. Где ты сидела? Нарисуй камни, где сидела первый раз… Понятно. Теперь рисуй, где третий раз сидела, перед второй Англией… Понятно. Метров на пять ближе к берегу?.. Что про лепесток голоса толковали? Перегружен?Катя повторила, что голоса доносятся дрожащие, смутные, и каждый раз действительно жалуются, что лепесток перегружен.Игорь даже руки потер от удовольствия и повторил особо важные вещи. С Полудыньки Катя попала в малую гостиную английского дома. А с плоского камня ее перенесло за барьер, к ногам Джошуа Виллиса. Лепесток был перегружен. Таинственный голос вызывал «березу». Катя прибывала на новое место в той же позе, в которой была на старом месте…— Понятно! — заключил Игорь, сильно окая. — Теперь понимаю. По радио тебя передавали, Катерина.Катя вытянулась на стуле и побледнела, а Митя Садов засмеялся неудержимо. Честное слово, Кате было не до смеха! Но Митька хохотал и сквозь смех выдавливал:— У-хи-хи… ой… Передаем пионерскую зорьку… Ух-х… и с добрым… утром!— Дурачок! — сказала Катя с достоинством. — Полный дурачок!Игорь вовсе не обратил внимания на глупый смех Садова. Он больше Катиного имел дела с мальчишками и спокойно повторил:— Передавали, как радиограмму. Вот до чего наука дошла!— Не может быть! — сказала Катя. — Ни за что! Я вовсе не радиограмма и не пионерская зорька. Треплешься ты, Игорь!Тогда Квадратик чуть нахмурился и спросил, как же она объясняет перемещения? Может, вот этим способом? Он кивнул на икону с лампадкой.— Конечно, нет, — отмежевалась Катя.Но ведь она — человек, а не радиограмма… Она понимает, что можно передать изображение по телевидению. Это другое дело. Изображение не человек, понимаете? Она-то, она-то живая! В Англии и на корабле она была сама, не изображение, сама, такая же, как здесь! Как можно так говорить, будто она, Катя, радиограмма?!От возмущения она стала заикаться и брызгать слюной. Но Игорь сказал безжалостно:— Совсем темная!.. Как моя бабка. Она про телевизор говорит: «Соблазн диавольский, сатанинское наваждение».— Ну знаешь! — возмутилась Катя еще пуще.— Нет, постой… Ты вообрази, что двести лет назад увидели телевизор. Что бы они сказали? Не может быть? Ага! — Квадратик покачал головой. — Соблазн диавольский! — повторил он назидательно. — Радиотехника все может, понятно? Поначалу смогли передавать звук, потом изображение. Потом — цветное изображение. Сейчас, видишь, научились прямо человека передавать.Катя молчала, подавленная. У Игоря была железная логика, и получалось все так просто — сначала звук, потом изображение, потом весь человек сразу. Просто, понятно, если бы речь шла о ком-то еще. А передавали ее, понимаете? Как телеграмму «поздравляем с праздником»…— Ну хорошо, — прошептала она, — пусть передавали, как радиограмму! Но почему же меня, а не тебя или еще кого-нибудь?— Ты приходила на камни во время передачи.— Да-да, я и хотела спросить: почему передают камни? Они что — антенна? Разве бывают каменные антенны?В этот момент Митя с шумом спрыгнул со стола и потребовал, чтобы они перестали валять дурака и обсуждать глупые фокусы. Он знает, что было с Гайдученко. Гипноз! Шутник какой-то прятался в камнях, в скельках этих знаменитых, и гипнотизировал Катю.— Будто она путеше-ествовала, — передразнил Митя, — видела А-англию, Аме-ерику… Подумаешь! Каждый настоящий иллюзионист умеет гипнотизировать. Вот один такой и засел в камнях, и всё.Легкомысленный Митя забыл, что он сам наблюдал Катины исчезновения и появления.Катя возмутилась окончательно. Ее гипнотизировали?! Врешь! Никому не удастся ее загипнотизировать! И вообще…Что «вообще», Катя не знала. Гипнотизера выдумал, фокусник!— Ладно, — сказал Игорь, — откуда возьмется твой гипнотизер?..— А передача откуда возьмется?! — крикнул Митя.— Из института. Откуда еще?..Замолчали. Действительно, все происходило прямо под институтским забором, в ста метрах от нового корпуса.— Боюсь судить, — солидно сказал Игорь. — Боюсь судить, а наверное, тебя зацепило лепестком. Вот они и толковали про лепесток.— Лепестком? Зацепило?.. Лепестки же у цветов, а не у радио.— Есть и у радио, потом расскажу. Поздно сейчас. Пришли-то вы за делом. Про координаты что они говорили?Правда, в споре они забыли, что пришли к Игорю за помощью.Катя повторила про французских моряков и про опасные координаты. Рассказала еще раз о телевизионной передаче в Англии. Игорь снова переспрашивал и уточнял подробности.— «Леонардо да Винчи»? Читал я, как он погиб. Поднимать его собираются, что ли? Не знаешь? Как они передавали, говоришь?Катя повторила:— «Бэтискэйфбритн опустится в пучину завтра». — Она перевела с английского «опустится в пучину завтра», а непонятное слово так и произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66