Без трех минут девять в институте появился профессор Иванов. Увидев Галю, он кивнул ей и поманил за собой в кабинет.
- Ну вот, слава богу, вы на месте. А я уж начал беспокоиться.
- Да что случилось, Константин Степанович?
- Не знаю, не знаю! - Профессор рассеянно погладил свою клиновидную бородку. - Вас вызывают к товарищу...
Константин Степанович назвал одну из самых уважаемых фамилий.
- Зачем?
- Мне ровно ничего не известно. Сейчас идите работать, а в половине второго отправляйтесь. В два вы должны быть на месте. Можете взять мою машину, я предупрежу секретаря.
Галя сидела за столом и машинально просматривала в фильмоскопе пленку, но работа не шла ей на ум. Она в тысячный раз задавала себе все тот же вопрос.
В пятьдесят минут второго Галя уже шла по широкой асфальтированной дорожке Кремля, несколько оробевшая и вместе с тем радостная от мысли, что находится здесь не на экскурсии, а по делу, что она, Галина Ковалева, зачем-то понадобилась правительству родной страны.
Подходя к приемной, она на мгновение остановилась, поправила на себе платье и решительно открыла дверь.
За столом сидел пожилой мужчина, секретарь. Галя протянула ему удостоверение, Секретарь взглянул на часы и попросил подождать.
Вскоре дверь кабинета открылась, и из нее вышел пожилой, высокий, несколько сутулый мужчина. Он рассеянно кивнул сидящему за столом и пошел к выходу.
- Товарищ Синицын, вы забыли отметить командировку! крикнул ему вдогонку секретарь.
Мужчина медленно повернулся и уставился на него недоумевающим взглядом. Затем, осознав, что ему говорят, буркнул что-то, видимо в знак благодарности, и вернулся к столу. Галя успела рассмотреть его узкое лицо с высоким лысым лбом и серыми умными глазами, сверкавшими из-под пышных бровей.
Секретарь приложил к командировке печать, подписал ее и, возвращая Синицыну, сказал:
- Одну минуточку.
Затем повернулся к посетительнице:
- Прошу вас!.. - И Галя очутилась в кабинете. Впоследствии она пыталась вспомнить его обстановку. Но сколько она ни пробовала восстановить в памяти подробности, все расплывалось как в каком-то тумане, на фоне которого ярко и отчетливо вырисовывались только плотная, коренастая фигура и выразительное моложавое лицо одного из руководителей государства.
- Здравствуйте, товарищ Ковалева. Садитесь. Я хочу поговорить с вами об одном очень важном деле. Академия наук организует экспедицию совершенно исключительного значения, сроком года на четыре. Опасности, связанные с маршрутом этой экспедиции, очень велики. В связи с ответственностью задачи я хочу поговорить с намечаемыми людьми и поэтому вызвал вас для предварительных переговоров. Если вы в принципе согласны, то мы продолжим разговор. Помните: вас никто не принуждает.
По мере того как он говорил, Галя успокаивалась. Вскоре робость ее исчезла настолько, что она рискнула спросить:
- Простите, мне хотелось бы задать вам два вопроса...
- Пожалуйста.
- Во-первых, почему именно мне предоставляется такая большая честь? Во-вторых, куда и с какими целями направляется экспедиция?
Человек, сидевший перед Галей, улыбнулся, и улыбка, разбежавшись сетью мелких морщинок, осветила его строгое лицо. Галс сразу стало уютно и легко.
- На первый вопрос я вам отвечу сразу. Когда Родине нужны люди для выполнения важнейших задач, она выбирает не обязательно прославленных. Зачастую самым подходящим оказывается скромный, с первого взгляда незаметный человек. Очевидно, у комиссии есть кое-какие основания для того, чтобы пригласить именно вас... Я видел фильм "Тянь-Шань" и знаю, как вы умеете работать. Ну, и профессор Иванов написал кое-что о вашей работе на съемках солнечного затмения 1961 года. Например, что вы способны петь, перевязывая себе обмороженные руки, после шестнадцати часов работы на ветру.
Галя потупилась, не зная, что ответить. Лицо ее горело.
- Что же касается второго вопроса, то пока могу сказать вам только одно: экспедиция чрезвычайно ответственная, сопряженная с огромным риском. Почти наверняка ей придется столкнуться с нечеловеческими трудностями. Может быть, она вообще не вернется, если уж говорить до конца.
"Не иначе, как устройство постоянной обсерватории в районе Южного полюса, о которой весной говорил Константин Степанович", - подумала Галя.
- Вы узнаете о целях экспедиции только в том случае, если согласитесь в ней участвовать, и то лишь, когда прибудете на место отправления. К сожалению, мы все еще вынуждены ограждать наши важнейшие изыскания от слишком любопытных глаз. Перехожу к делу. С вашей биографией я достаточно знаком. Я знаю, что у вас нет родственников. Значит, вы все можете решить самостоятельно.
- Я уже решила!
- Не передумаете?
- Нет.
- Молодец, дочка! Спасибо!
- Спасибо и вам, - ответила Галя.
Старый народный герой крепко пожал руку девушки. В его голосе, во взгляде было столько человеческой доброты, ласки и благодарности, что Галя с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Слезы душили ее. Оттого, что она вот так просто и быстро ответила согласием, ей было и радостно и в то же время немножко страшновато. Боясь выдать себя, Галя резко повернулась и почти бегом направилась к двери.
Глядя ей вслед, человек думал: "Родина, Родина! Лучших детей Своих, прекраснейший цвет Свой Ты не кутаешь от холода и вьюг, не закрываешь от палящего солнца, а посылаешь туда, где не выдержит незакаленный телом и слабый духом. И идут Твои дети... и совершают чудеса, прославляя Твое имя!.."
Не видя ничего перед собой, Галя пересекла приемную. Ее остановил голос секретаря:
- Товарищ Ковалева, вы забыли отметить удостоверение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65