Вы - врач, скажите, может ли у людей, не связанных родством, возникнуть такое сходство? Глядя на Галю, я не могу отделаться от чувства, что это - моя дочь!
Ольга Александровна некоторое время обдумывала ответ.
- В конце концов, если вы так настроены, не стоит тянуть. В ваше отсутствие многое стало ясным. Галя, безусловно, ваша дочь. В этом нет никаких сомнений. Постойте, постойте, я не шучу, и мы еще не кончили, Не сверлите меня так глазами! Иван Тимофеевич, начинайте скорей все сначала!
Галя сидела неподвижная, безмолвная, крепко сжимая в ладонях здоровую руку Белова. Из ее глаз лились слезы, но она не замечала их. Безыскусственный рассказ Ивана Тимофеевича приказывал верить, что Игорь Никитич - обожаемый, чудесный, могучий, самый умный и добрый из людей - ее отец! Огромное, непосильное счастье сковало все мысли. Только одно чувство, напряженное, как звенящая струна, пело в сердце: "Родной, родной папа, мой папочка, настоящий, живой, теплый!.."
Игорь Никитич осторожно высвободил руку из Галиных пальцев. Притянув к себе дочь, он склонился и покрыл нежными поцелуями ее мокрое, счастливое лицо. Когда через немалое время он поднял голову, глаза его, пожалуй, слишком ярко блестели, а на щеках алели влажные пятна. Наверное, от Галиных слез...
Да разве посмел бы кто-нибудь заподозрить этого железного человека, героя двух миров, в такой простой человеческой слабости, как слезы. Подумайте сами!..
Час спустя автомобили подъехали к санаторию. Константин Степанович быстро подошел к Белову и по-мужски троекратно расцеловался с ним.
- Рад, искренне рад за вас, мой дорогой друг! - сказал он, крепко пожимая ему руки. - Ну, иди сюда, коза-стрекоза, не знаю, как тебя теперь называть - Галя-Валя-Та, Что Грезит!
Галя обняла старого профессора и крепко поцеловала. Затем подошла Маша с Максимом, начались новые поздравления, новые объятия...
- По такому поводу следовало бы выпить шампанского! сказал Констатин Степанович.
- А еще лучше - грузинского коньяку! - авторитетно поправил Иван Тимофеевич.
- Так за чем же дело стало? Пойдемте в буфет! - предложил Максим.
- Да, но я что-то не вижу никого из персонала, - заметила Маша,- а пожалуй, что нет и отдыхающих. Что-то случилось!
В самом деле, если бы не рывшиеся в песке куры да не звуки радио, которые доносились из клуба, можно было бы подумать, что все живое вымерло.
В столовой никого не оказалось.
В жилых корпусах - тоже.
- Что за чудеса! Ведь сейчас время полдника. Куда же все исчезли? - уже серьезно встревожилась Ольга Александровна.
- Пойдемте в клуб, может быть, там кто-нибудь есть, предложил Игорь Никитич.
Около клуба тоже не было ни души. Изза прикрытых дверей ясно слышался размеренный голос диктора.
- Может быть, кто-нибудь есть внутри? - несмело сказала Галя.
Она поднялась по лесенке и приоткрыла дверь. В лицо ей пахнул горячий, душный воздух. Зал был битком набит. Здесь были все отдыхающие и служащие санатория в полном составе. Затаив дыхание, люди ловили слова радиопередачи. На Галю зашикали, знаками показывая, чтобы она закрыла дверь. Поманив за собой друзей, Галя вошла и прислушалась.
"...Тогда он, - гремел голос диктора, - не видя иного средства спасти экспедицию, вошел в кабину и закрыл пробоину собственным телом. Благодаря этому утечка воздуха прекратилась, аппараты выравняли давление и контуженный экипаж вскоре пришел в себя. При взрыве, происшедшем вследствие столкновения с метеоритом, у товарища Белова была перебита ключица..."
Гале сразу стало понятным и о чем говорит диктор и почему все слушают с таким напряженным вниманием. Внезапно ее обожгла мысль, что сейчас все бросятся к отцу и повредят ему больное плечо. Но никто не обращал на него никакого внимания. Все были поглощены передачей. Кому могло прийти в голову, что герои межпланетного перелета присутствуют в зале! Галя почувствовала себя невидимкой среди этого скопища людей. "Если бы они только узнали!" - подумала она.
Постепенно до ее сознания снова стал доходить смысл слов, произносимых диктором:
"...Из-за этой задержки на остановку корабля пришлось затратить гораздо больше рабочего вещества, чем предполагалось вначале. Остатки его были израсходованы, чтобы отклониться от прямого удара о Землю. Предстояла почти невыполнимая задача: совершить посадку с выключенным двигателем, при относительной скорости, близкой к скорости убегания. И с этой задачей блестяще справился летчик Сидоренко. Он сумел отклонить космический корабль от нижних, самых плотных слоев воздуха и тем спас его от сгорания.
Задев атмосферу, корабль пронесся мимо Земли, но, удерживаемый ее притяжением, повернул обратно и, описывая растянутый эллипс, снова врезался в воздух. Восемь раз в течение двадцати часов космический корабль пронизывал атмосферу и снова вылетал в безвоздушное пространство, понемногу гася энергию движения.
Наконец Сидоренко удалось, перевернув корабль вверх дном и используя крылья и рули, чтобы прижать его к Земле, остаться в пределах атмосферы.
Тогда началось планирование с высоты ста десяти километров. Точный расчет, блестящая техника пилотажа, а также превосходная работа штурмана Мироновой пшволили "Урану" приземлиться в пределах Советского Союза".
По залу пробежал гул голосов и тотчас утих, как только диктор снова повел свой удивительный рассказ.
"Несмотря на то что пребывание на планете Венера было кратковременным, научное значение экспедиции огромно. Помимо того, что впервые достигнута другая планета, что само по себе имеет колоссальное значение, произведены исключительно важные наблюдения, совершенно с новой точки зрения освещающие теорию космических излучений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65