- Нам тоже интересно послушать про звезды,- сказала неизвестная красавица.- Вы примете нас в число своих экскурсантов? Только давайте сначала познакомимся. Это Белов, Игорь Никитич,- она повернулась в сторону высокого мужчины,- а это Иван Тимофеевич Сидоренко. Меня зовут Маша Миронова, по прозвищу Капитанская дочка.
Кое-как справившись с волнением. Галя назвала себя. Но потом смушение как-то сразу исчезло и на смену ему пришла уверенность в себе, гордость за избранную профессию, увлеченность, которой веяло от каждого Галиного слова.
Галя горячо и вдохновенно рассказывала о Вселенной, о планетах, об истории их открытия, о предстоящем к утру метеорном дожде... Тихий, спокойный и в то же время порывистый голос ее покорял слушателей. Даже неугомонные подружки и те притихли под градом названий звезд, планет и туманностей.
Когда Галя кончила, никто не решался заговорить первым. Потом кто-то, кажется Белов, предложил прогуляться по берегу озера, Всем это предложение понравилось, хотя время было уже позднее.
Разговор стал общим, и это дало Гале возможность получше разглядеть новых спутников.
Широкое, с хитринкой лицо Ивана Тимофеевича сразу выдавало в нем коренного украинца. Его живые, острые, как два буравчика, глаза выражали одновременно и ум, и добродушие, и юмор, и безмерное, непреклонное упорство.
Хрупкая фигурка Маши прекрасно сочеталась с ее одухотворенным лицом. Огромные глаза и тонкие дугообразные брови придавали ему задумчивое выражение, заметно контрастирующее с необычайной подвижностью и сильным звонким голосом. Имей Капитанская дочка слабый голосок, она была бы, пожалуй, классическим портретом изнеженной белоручки.
Белов был неразговорчив. За время прогулки он не сказал и десяти слов. Несколько раз Галя ловила на себе его озабоченный взгляд.
По первому впечатлению ему можно было дать лет тридцать пять - тридцать восемь, однако, присмотревшись внимательней, Галя решила, что ему далеко за сорок.
Галя тщетно ломала себе голову, пытаясь вспомнить, где она могла прежде видеть Белова. Только вернувшись к себе и уже лежа в постели, она поняла причину этого наваждения: несколько дней тому назад в одной из газет был его большой портрет в связи с награждением Ленинской премией за двигатель новой конструкции.
На следующее утро, придя спозаранку на водную станцию, Галя издали увидела, как Белов, одетый в черный купальный костюм, потягиваясь и размахивая руками на ходу, идет к мосткам и поднимается на стартовую тумбочку. Когда Галя окликнула его, он обернулся и приветливо помахал ей рукой. Через минуту Галя уже стояла рядом. При дневном свете Белов оказался светлым шатеном с удивительно добрыми и грустными темно-серыми глазами.
Два сильных всплеска один за другим всколыхнули спокойную утреннюю воду.
Они медленно поплыли через залив, имевший около ста метров в ширину. Косые солнечные лучи пронизывали водяную толщу. Окунув лицо, Галя увидела свою тень, которая терялась где-то далеко внизу, в зеленовато-призрачном сумраке.
Доплыв до берега, они вышли из воды и уселись на траву. Галя первая нарушила молчание:
- Почему вы такой грустный, Игорь Никитич?
- Грустный? Нет, просто я последние месяцы очень много работал и еще не отдохнул как следует.
Белов помедлил, видимо колеблясь, затем спросил:
- Позвольте задать вам вопрос.
- Пожалуйста.
- Где ваши родители?
Галя удивленно подняла глаза и в свою очередь стала серьезной.
- Почему это вас интересует?
Белов долго и внимательно смотрел на Галю. Между бровями у него пролегла морщинка, лицо сразу посуровело.
- Поверьте, Галина Семеновна, у меня для этого есть веские причины. Впрочем, вы, конечно, можете не отвечать...
- У меня нет родителей, - скорее прошептала, чем сказала Галя.
Белов быстро повернулся к девушке.
- Расскажите мне о себе, пожалуйста, если можно...- В его голосе слышалось неподдельное участие человека, много видевшего, знающего цену людским страданиям.
Не поднимая глаз, срывая травинки, что бы скрыть волнение, Галя рассказывала:
- Я воспитывалась в детском доме. Папа мой был летчиком. Он погиб в сорок первом году под Ленинградом. В последнем своем бою он сбил вражеский бомбардировщик, а когда кончились боеприпасы, протаранил второй. За это ему посмертно присвоили звание Героя. Мамы я совсем не помню. Говорят, она погибла во время бомбежки. Вот и вся моя биография...
- А как его фамилия?
Галя стряхнула с колен траву.
- Моя фамилия Ковалева. Отца звали Семеном Пантелеевичем, мать - Марфой Антиповной... Да оставим лучше этот разговор, Игорь Никитич. Нас, наверное, ждут завтракать.
Она решительно встала и пошла к воде.
Прошел день-другой. Гале было приятно общество ее новых знакомых, которые относились к ней с большим вниманием.
Одно небольшое событие еше больше сдружило их. Однажды за обедом массовик объявил, что вечером будет кино. Так как в этог день накрапывал дождь и бродить по мокрой траве не доставляло удовольствия. все единогласно решили провести вечер в клубе.
Вначале показывали видовой киноочерк "Тянь-Шань" Для Гали это оказалось чрезвычайно приятной неожиданностью, так как "Чянь-Шань" был ее дипломной работой. Она с трепетом ждала той минуты, когда на экране вспыхнет ее фамилия. Однако желанный миг принес только горечь разочарования: в самое нужное время в переднем ряду, целиком заслонив собой экран, стала пробираться на свои места группа запоздавших зрителей.
Никогда прежде, казалось. Галя не испытывала столько досады и огорчения. Сказать своим соседям: "Знаете, это моя работа",- ей не позволяло самолюбие, да она и не могла бы так сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65