Я знал, что могу довериться эль-Медико, и вручил ему свою судьбу.
Со своим обычным спокойствием он вступил в переговоры с тем, кто казался вождем, и я просто физически ощущал сопротивление этих типов его словам.
Переговоры длились несколько минут, но они показались мне вечностью.
Наконец эль-Медико повернулся ко мне.
- Мы им не нужны, они с самого утра гоняются за этим парнем.
- А зачем он им?
- Сам не знаю. Они говорят, что это "злой дух", посланный демонами, чтобы захватить их территорию.
Этот человек якобы бродил возле развалин храма на берегу Рио-Мадейры.
Я нахмурился.
- Может быть, речь идет о том храме, который мы разыскиваем?
Эль-Медико еще раз взглянул на раненого, который тихо стонал, затем бросил:
- Нужно что-то делать!
Он повернулся к живаро и снова начал говорить суровым тоном, сопровождая речь жестами.
Индейцы явно заколебались, потом четверо отошли в сторону и стали рубить лианы. Эль-Медико опустил оружие и облегченно вздохнул, а потом, заговорщицки улыбнувшись, объяснил мне:
- Они согласились, чтобы я его вылечил. Они отведут нас в свое селение неподалеку отсюда. Если я их правильно понял, то у нас будет время подготовиться, хотя судьбу этого парня решит колдун.
- А если он умрет?
Эль-Медико скорчил гримасу и добавил:
- Мы ничего не потеряем, ибо будет доказано, что этот человек - злой дух и боги выступили против его выздоровления.
Тем временем живаро уже переплели лианами шесты и сделали из них носилки, на которые мы положили незнакомца. Он был без сознания.
Вот тут-то мы впервые обратили внимание на его одежду. Это было что-то вроде длинной блузы, стянутой поясом, узкие, в обтяжку, штаны, обвязанные у лодыжек кожаными ремешками, а на ногах сандалии на толстой подошве с завязками из цветных ленточек.
Пепито, разглядев все это внимательно, заявил:
- Должно быть, миссионер...
Тем временем эль-Медико замотал голову раненого толстым слоем бинтов. Это было единственное, чем мы могли ему сейчас помочь.
В селении живаро нам предоставили хижину, разделенную на два помещения. Вокруг бдительно несли службу часовые, которые запрещали нам выходить.
- Положение не из лучших, - заметил Пепито.
- Подожди, не будем терять надежду, - подбодрил его эль-Медико.
Меня восхищал его оптимизм: при минимуме хирургических инструментов он брался провести операцию.
- Видите ли, - заявил он, - кончик стрелы сломался и остался в ране...
- Значит, ранение серьезное?
- Стрела вызвала глубокий разрыв тканей и проникла во внутреннее ухо...
- Вы полагаете, он выживет?
Эль-Медико пожал плечами.
- Выкарабкается ли он? Кто знает...
Я вместе с Пепито готовил повязки в первой части хижины, когда к нам вышел эль-Медико.
Его руки, рубаха были в крови, но он не обращал на это внимания. Поражало выражение его лица. Эль-Медико был бледен и, казалось, не мог произнести ни звука.
- Что случилось? - спросил я.
- Невероятно... это просто, сеньор Картье, ошеломляюще...
- Что вы хотите сказать?
- У этого человека в ухе четвертый полукружной канал...
При виде моего удивления эль-Медико опомнился. Я слушал, затаив дыхание, его объяснения.
- Четвертый канал. Вы знаете, что это такое?
Я не имел ни малейшего представления, поэтому, схватив его за руку, проговорил:
- Объясните, пожалуйста, более внятно, прошу вас...
Он пожал плечами и заявил:
- Все очень просто. Слуховая система состоит из трех частей: внешнее ухо, среднее ухо и внутреннее ухо. Полагаю, что вам это известно?
- Ну да, конечно. Как и всем...
- Внутреннее ухо - это основной аппарат, дающий чувство равновесия и ориентации в пространстве. Он управляет также полукружными каналами. Их три.
- Три?
- Ну да. А этот человек, которого я только что прооперировал, имеет четвертый.
- Ну и что?
Эль-Медико, казалось, задумался, несколько помедлил, а затем как-то быстро ответил:
- Не знаю... Может быть, это дает ему возможность существовать во времени, как таковом...
- Во времени?
- Ну... это только предположение, но...
Он посмотрел на меня, и я понял, что он вовсе не настаивает на своем утверждении. Тем не менее эль-Медико все же проговорил:
- Это существо не принадлежит к человеческой расе...
А поскольку я задумался, затрудняясь принять эту истину, он прошептал:
- Я спрашиваю себя, не скрывается ли за всеми россказнями индейцев правда...
Он ввел меня в помещение, где лежал незнакомец. Тот слабо дышал, и его грудь едва заметно поднималась и опускалась. Мышцы его были прекрасно развиты, а кожа сухая и твердая, как пергамент.
И только тут я осознал, что рост незнакомца почти два метра. Черты лица тонкие и правильные, и силы он должен быть непомерной. Однако правильность и некоторая даже красота его черт вызывала какое-то болезненное раздражение. В то же время чувствовалось, что мы никогда не поймем это существо. Оно какое-то потустороннее, не земное и не человеческое. И все же нужно было проникнуть в тайну этого распростертого перед нами создания, находящегося между жизнью и смертью.
В бреду он произносил какие-то слова, сначала совершенно неясные, пока до меня не дошло, что говорит он на языке Мазма, который я изучал долгие годы.
- Дьявол меня забери, если я что-нибудь понимаю в этой истории, пробурчал эль-Медико. - Что он говорит?
- Да понимаете ли, это не лезет ни в какие ворота... Он говорит о каком-то проходе... о каких-то вратах... то ли о каком-то мосте... Многие фонемы этого языка имеют несколько значений, хотя общий смысл и сохраняется.
Я попытался перевести и другие слова, произносимые раненым, и понял, что тот вроде бы старается повторить точное место расположения храма, который мы разыскиваем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28