Чуткий врач внимательно выслушал всю историю и вдруг спросил: - А тебе это, парень, часом не приснилось? - Может, и приснилось...- Понуро ответил я. ...В больнице меня продержали несколько месяцев. Потом, поскольку никаких отклонений, кроме рассказанной мною в начале сексуальной истории, в моей психике не нашли, меня выпустили. - Не будешь больше искать цыганку?- С улыбкой спросил меня врач. - Не-а...- Вынуждено улыбнулся я. Хотя совсем не был в этом уверен... - Неужто и вправду приснилось?- Осторожно поинтересовался он. - Похоже...- Со вздохом 'согласился' я, хотя, разумеется, по-прежнему считал это былью... ...Алёна была жива. Я не смел показываться у неё, но от людей выведал, что, кроме сотрясения мозга, приковавшего её к постели на два месяца, у неё было повреждений достаточно, чтобы хирурги работали весь день... Только к вечеру они закончили. Они восстановили всё - кроме выбитых зубов и... нашего ребёнка. Он появился на свет синим и не задышал. 'Никогда такого не видел,- передали мне слова врача.- Похоже, что он умер в утробе ещё до начала родов - от шока, что ли... Если бы просто начались преждевременные роды - она родила бы шестимесячного, но такого бы не было...'- Я мог только удручённо молчать. Рассказывающие сочувствовали: - Представляете, как он страдает... Представьте - приходишь домой и видишь такое...- Они не знали правды. Они не знали ни частицы правды. Иначе они бы меня просто возненавидели...
* * *
...Рассказчик, облизав пересохшие губы, в очередной раз замолчал. Только отчуждение на этот раз окружало его. Боцман, который раньше побаивался, чтоб механик не свалился вдруг за борт, теперь, отвернувшись от него, с безразличным видом посасывал трубку. 'А может, и лучше оно было бы, кабы кинулся...'- Говорил его взгляд. Женщины со смешанным с недоверием ужасом поглядывали на рассказчика: 'и чего ж тебе, дурню, не хватало?'- Как бы недоумевали они. Пожилая матрона гордо обводила всех взглядом, будто бы торжествуя: 'Вот видите! Что я вам говорила!'... Всем было жутко. Некоторым - страшно. Но от рассказчика по-прежнему никто не отходил видимо, любопытство пересиливало страх и отвращение... - ...Я не смог подойти к ней.- Видимо, уже привыкнув к подобной реакции окружающих, продолжил он.- Не посмел. Она однажды прошла мимо меня по улице, ничего вокруг не видя... И не видя меня... Она стала совершенно безразличной к этой жизни. И - ко всему, что происходит вокруг. Она, казалось, ничего не ела - только с безразличным видом механически жевала что-то иногда, когда кто-то из окружающих заставлял её поесть... Вскоре она умерла. Отчего - не знаю. Врачи сказали, что умерла от истощения. Все говорили, что умерла 'от горя'. Она умирала долго. Взгляд её был ясным, но - отсутствующим. Говорят, что перед смертью лицо её уже не было таким серым - оно с каждым днём становилось всё светлее и светлее... Под конец она вся стала такая светлая, что её побаивались: 'Святая...'- шёпотом говорили бабки и крестились вослед...
* * *
...Я не был на похоронах. Не смог. Я не смел глядеть в глаза людям, которые её знали. Я боялся, что эти глаза меня сожгут, уничтожат, превратят в прах, в пепел... Ночь я провёл на её могиле. К утру уснул. Я видел ужасный сон... Я лежал на земле, а на меня сверху обрушивался тяжкий молот... Он мог раздавить, размозжить меня - но я успевал увернуться всякий раз, когда он вминал землю на локоть там, где только что был я... Несколько раз он меня задел - и я, окровавленный, уже не мог от него увернуться. Тогда мне стало всё равно... Я решил лежать и ждать смерти. Но... Молот вдруг куда-то пропал. А в небе появились осуждающие глаза... Это были её глаза... Но они уже не осуждали меня, нет... Они глядели сквозь меня, как сквозь пустое место... Они приближались, приближались... Медленно... И - прошли сквозь меня, не затронув и не заметив. Это был не пустой взгляд - в нём светился какой-то высший смысл, недоступный моему пониманию... Я в ужасе проснулся. С трудом понял, где я. Потом долго стоял на коленях и молился - за неё. Не знаю, зачем. Не думаю, что я мог что-то этим изменить... Наверное, с этих пор я уже не мог изменить вообще что-либо...- ...Механик снова отвинтил крышку фляги и сделал несколько глотков. От него уже изрядно пахло ромом. Слушатели удручённо молчали. - ...Я не мог обходиться без женщин - я был молод и физически здоров, и долго воздерживаться мне было сложно...- Закручивая флягу, продолжил он.Но о том, чтобы вернуться в наш бывший круг, не могло быть и речи: для меня он попросту не существовал. Я... не мог представить себе, как эти обманутые люди будут всю жизнь сочувствовать мне... Сочувствовать убийце... Я не мог вернуться и в университет - по той же причине... Я пытался найти работу - и находил её. На один день. Потом, пристально глядя на меня и, казалось, понимая что-то, меня увольняли. Я пытался найти женщину - и находил её. На один день. Утром, пристально поглядев на меня, она вдруг просила забыть дорогу в её дом и никогда больше не встречаться с ней на улице... Люди боялись меня... Мне казалось, что на второй день каждый из них просто начинал понимать, что у меня за плечами... Мне казалось, что каждый, едва лишь успев как следует рассмотреть меня, узнавал правду. И мне становилось страшно... Я жил, как загнанный волк. Поселившись на берегу моря, я начинал строить хижину. На другой день налетевший ураган сравнял всё с землёй... Всё, что я делал, всё, чего я мог достичь и что я мог создать - могло существовать только один день. Не больше. Я думал, что люди просто узнавали обо мне от других и старались от меня избавиться - и я задался целью уехать за океан. Я пытался скопить денег - но не мог. Деньги не держались у меня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22