"Ах, оставьте вы меня!.." Основательно всех помариновав и помучив неопределенностью, под конец милостиво согласилась, что торт - это мысль. "Уже кое-что!" - мученически вздохнула Галька и поплелась в районную кондитерскую, оплакивая на ходу идею элитной вечеринки.
Короче говоря, решили взять в прокате какую-нибудь комедию и зависнуть просто так на всю ночь, благо ГАлина мама не возражала, еще и гору хавчика наготовила... Она к Яне относится, как к родной, даже неудобно иногда бывает перед девчонками.

- Я за тобой заеду, - после изнурительно долгого молчания отозвался в трубке отец. Его интонации Янке что-то не сильно понравились, не внушили особого доверия, так сказать.
- Не надо! Мы уже всё запланировали, вон даже гадать собираемся, - перебила она с поспешностью.
На том конце провода опять помолчали, затем папа подозрительно задушевным тоном попросил:
- А ну, дай мне сюда Галю!
Галька только этого и ждала: мигом выхватила у Яны из-под уха трубку и бархатным грудным голосом заворковала прямиком в мембрану:
- Вы не переживайте, у меня даже мама дома! Ага... Я за ней прослежу! - и голос при том серьезный до убийственности, а рожи тут же на месте корчит такие, что закачаешься! Талантище.
- Порядок! - Галька прямо-таки лучилась от самодовольства - было видно, что аж распирает: - Родители меня любят.
"Эх, мне бы так! - с неожиданной завистью вздохнула Янка. - Вроде и делаю то же самое, а результат прямо противоположный. Хотя на то она и Наполеон, по социотипу... Куда уж нам, Есениным, с Напом-то тягаться!"
- Вы там скоро? У нас уже всё готово! - с нетерпеливыми нотками в голосе потребовала из гостиной Машка.

Володя отключился, не попрощавшись - надоело с этими двумя красавицами спорить. (Они с самого детства при малейшей опасности извне сбивались в могучий непробиваемый фронт, стоило лишь собраться вдвоем.) Ему как-то в одночасье стало все равно - хотя, может, надо было дочке прямым текстом разъяснить, в чем дело, обрисовать ситуацию... Опять заела эта спесивая гордость, которой еще с незапамятных времен успели отличиться многие Вишневские! (Если верить невнятным семейным преданиям, конечно.) Он уже столько за свою жизнь от этой надменной сдержанности натерпелся, и всё равно туда же...
О чем Янка не подозревала, так это о том, что своим непредвиденным исчезновением сорвала мамины наполеоновские планы о домашнем банкете - своеобразная попытка примирения. Целый день на плите жалирись-шкварились ее, Янины, любимые лакомства и дожидался в холодильнике своего часа огромный кокосовый торт. Марина, очевидно, твердо для себя решила, что пятнадцать лет - вполне круглая дата, достойная отмечания с королевским размахом. Володя невольно женой залюбовался в этом пылу бурной куховарской активности: вот такая она, его неудержимая Львица-Тигрица! Ее всегда кажется немножко слишком много: "Лечить так лечить, любить так любить, гулять так гулять!.."
Но Янка домой не пришла. Лишь позвонила после последней пары, торопливой скороговоркой сообщила, что задержится, и бросила трубку, словно опасаясь каких-то с ними разборок. А потом еще и этот ход конем - гадать они собираются!.. Теоретически к ней не придерешься: Марина ведь держала все приготовления в строгом секрете, хотела устроить малой сюрприз. Но всё равно заметно приуныла. (Приуныла?.. Это еще мягко выражаясь. Опустила руки и разом потухли зеленые колдуньи глаза - расстроилась Марина...) Да и его, Володю, настолько наплевательское к ним отношение сильно покоробило, незаметно для себя стушевался и затих, оставив в сторону свои привычные шутки.
Нет, за тот трудный разговор с дочерью и ультиматум с комендантским часом он себя не винил - давно уже следовало ее приструнить, а то слишком девица-красавица разгулялась, на голову вылезла! Да только время они с Мариной выбрали неудачное, за два дня до Янкиного дня рожденья. Ну что ж, и метла раз в году стреляет, накипело...
Один Ярик обрадовался нарисовавшемуся свободному вечеру и удрал на мотицикле со своей Еленой Премудрой, следуя старинному пилатовскому принципу "я умываю руки". А они с женой сидели в гостиной за накрытым белоснежной скатертью столом и приличия ради ковыряли серебряными сервизными вилками наготовленный ею ужин из шести перемен, включая десерт.
- Ну и как это всё называется?! - через минуту не выдержала Марина. - Теперь уж яснее ясного, что она нас и в грош не ставит! Нет, выкинуть ТАКОЕ!..
Володя достаточно мирно возразил - злость на малую уже успела перегореть:
- Меня другое беспокоит. Если она на свой собственный день рожденья не захотела приходить домой, это тревожный знак. Выходит, не так ей здесь хорошо, что возвращаться не хочет. Может, это и моя вина тоже...
Но Марина расслышала только "не хочет возвращаться" и "вина", ну и, естественно, приняла все на свой счет. Это ж надо быть настолько зацикленной на себе!..
- Конечно, кто у нас остался крайним? Мать во всем виновата, мать не такая! Мать пашет в поте лица...
Владимир ничего не ответил, подхватил тарелку с тортом и тяжелой моряцкой походкой направился в свой кабинет (а по совместительству Славину комнату). Там, судя по характерному раскату грома из динамиков, включил свой ненаглядный компьютер и на весь вечер выпал из реальности. Так что Марина осталась совершенно одна в обнимку с телевизором.
- Шляться по ночам ей, видите ли, не разрешили! Характер показывает! - воскликнула в сердцах. Никто не услышал, только развалившийся на диване кот Гаврила проснулся и с неудовольствием перевернулся на другой бок.

Девчонки уже расселись по-турецки вокруг большого синего тазика с водой, умыкнутого Галькой из ванной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62