- Безусловно.
- Простите, я перезадам вопрос. Возможно?
- Да, задавайте снова.
- Горбачев справляется с делами лучше своего возможного преемника? Лучше любого: вашего и конкурирующей организации?
- Нет, кандидат со стороны ему равнозначен.
- Этот кандидат - противник вашей организации?
Мужчина ответил "нет", женщина - "да". Они переглянулись.
- В настоящий момент его политика не соответствует целям и задачам организации, - сказал он. Женщина твердо кивнула.
- Вы надеетесь, в случае его победы, перетянуть его на свою сторону?
- Нет. Он на это не пойдет, - женщина, опять столь же решительно.
- После ухода Горбачев будет подвергаться преследованию?
- Нет, - мужчина.
- Он перейдет на другой пост или уйдет в отставку?
- Перейдет на другой пост с понижением.... Хочу напомнить, что у вас осталось четыре вопроса.
- Противники Горбачева строят против него козни?
- Нет.
- Простите, я перезадам вопрос.... Это делает претендент от конкурирующей системы или сама выдвинувшая его организация?
- Нет. Ни то, ни другое.
- Тогда я не понимаю.... Интриги связаны с получением кем-то выгоды от отставки, я хотел сказать, сторонним лицом?
- Да, безусловно.
- И против альтернативного кандидата...
- Вы снова теряете вопрос.
- Хорошо. Источник интриг не удастся закрыть в любом случае?
- Да. У вас последний вопрос.
А я даже не заметил этого.
- Но вам важно сохранить Горбачева на его посту?
- Это решать как раз вам. Перефразируйте вопрос.
- Будет ли Горбачев, даже в случае ухода, безусловно работать на вас, как и прежде, или же лояльность его подвергнется сомнению?
- Безусловно, будет, - категорично ответил мужчина. - Вне зависимости от степени понижения, - и добавил: - Ваши вопросы закончились. Обдумайте свой ответ перед тем, как сообщить его нам.
Произнеся эти слова, мужчина отошел от кресла, в котором я сидел.
Да, я обдумывал ответ довольно долго. Не знаю, может быть, полчаса, или еще дольше. За это время в кабинете стояла мертвая тишина: мужчина и женщина встали позади кресла, так чтобы я не мог видеть их, а сосредоточился бы лишь на своей задаче. И когда мне показалось, что меня вот-вот одернут и попросят поспешить, я произнес:
- Считаю, что отставку Горбачева следует принять.
Переспрашивать меня не стали, хотя, признаться, я надеялся на это. Мужчина молча достал из кармана платок и резко махнул его перед моим носом - я снова потерял сознание. И очнулся уже у себя в квартире, сидящем в кресле подле входной двери, одетый, будто только пришел. Я немедленно взглянул на часы - между похищением и возвращением прошло не более часа, хотя, я твердо уверен, примерно столько времени я только находился в кабинете без окон.... Совершеннейший абсурд. И, знаете, гражданин следователь, в первый момент мне подумалось, что все случившееся, лишь плод моей разыгравшейся фантазии, что мне действительно просто стало плохо на улице и меня... я помню, я все это рассказывал вам. Нет, это не все, конечно, я и подвожу дело, столь долго и тщательно к тому самому происшествию.
Четыре дня назад мой автомобиль при подъезде к дому подрезала та самая машина, водителю которой я объяснял... да, с нее и началась моя история. Только на этот раз за рулем сидела женщина, та, что задавала вопросы в кабинете без окон. Она вышла из машины, подошла, нагнулась к окошку и быстро заговорила: сказала, что я задавал неверные вопросы, как следствие, ошибся в выборе, что отставка Горбачева своими неожиданно возникшими последствиями потрясла основы не только самой организации, но и всколыхнула общество. Я недоумевал: ведь ни о чем подобном я не слыхивал, и просто сказал женщине, что до меня не доходили слухи о каких бы то ни было волнениях; в ответ она покачала головой с лицом, исполненным презрения и заявила буквально следующее. Она сказала, что ни о каких волнениях мне и не может быть ничего известно, но грех от неверно принятого решения, повлекшего за собой, к тому же, человеческие жертвы, число коих уже составляет не один десяток безвинных душ, грех этот лежит исключительно на моей совести, и пусть само сознание этого факта, что где-то по моей вине гибнут люди, повергнет меня в трепет и отчаяние запоздалого раскаяния. Да, да, гражданин следователь, раскаяние именно от неверно заданных вопросов.
Я продолжал отрицать свою вину, напирая на очевидное, ведь, в самом деле, если она утверждает, что по моей вине случилась настоящая резня в которой погибло двадцать восемь человек и покалечено более сотни, то почему же об этом молчит телевидение и газеты: ведь такое невозможно скрыть, уж вы-то знаете. Она не стала отвечать, буркнула, что мне этого не понять. Так что я решил, что она просто угрожает мне, поскольку, как она призналась мне сама, в том кабинете она представляла партию в организации, чьи интересы были отличны от мнения иной партии, чьим представителем был мужчина. Ее группа сильно проиграла от отставки Горбачева, его же выиграла, но выигрыш этот временный и, безусловно, ненадежный, поскольку они сами не ведают, что творят. Это они, при помощи подставных лиц устраивали интриги с целью отставки Горбачева, их партия вынуждена была пойти на поводу у тех самых подставных лиц, что, в итоге, и привело к массовым выступлениям в обществе Женщина потребовала от меня, чтобы я пересел в ее автомобиль и проехал с ней, что, вообще-то, строжайше запрещено, но она считает себя просто обязанной открыть мне глаза на происшедшее.
Я решительно отказался, и тогда из машины вылезли двое тех самых мужчин, что две недели назад привезли меня в кабинет, и я... гражданин следователь, я думал, что та женщина просто не в себе от того, что все пошло не по ее плану, а эти ее подручные.
1 2 3 4