.. самого себя.
А есть ли для нее место там? В мире этой свободы?
Но Павел загорелся, и она не думала более об этом. Вспомнила лишь свой разговор с отражением в зеркале, собственные слова об осаде замка. И опустила руки, предоставив себя в полную Павлову волю. Откинула голову назад, решив ни с того, ни с чего, посмотреть, сколько ему понадобится времени на усладу, насколько больше, чем обыкновенно.
Павлу хватило одиннадцати минут. Почти вдвое больше обычного.
- Это ужасно, - сказал он, отдышавшись, - но я хочу тебя как какой-нибудь кролик. Просто другой мир, где мы с тобой очутились... - Павел не договорил, дыхание перехватило, и продолжать он не стал.
Серафима молчала. Сейчас можно уходить, она же все ждала и лежала безмолвно и бездвижно, точно в преддверии какого сигнала.
Сигнал не поступил. Только Павел снова пробормотал как в забытьи: "другой мир", Серафима подумала, быть может, он говорит действительно в забытьи. Забыв о ней. И повернула голову к нему.
Павел смотрел в потолок, теребя в руке галстук, он всегда что-то теребил, когда хотел сказать, но не знал, с чего лучше начать свое сообщение. Серафима решила собираться, и рывком села.
- Иван остался не там, - неожиданно произнес он. - Его отвезли по шоссе к Катуару и уже там оставили, чтобы ниточка через него потянулась.
Павел не договорил, Серафима закрыла ему рот ладонью.
- Расскажешь потом, - просто сказала она, поднимаясь. Он кивнул.
- Уходишь?
- Мне пора. Мне, в самом деле, пора, - повторила она, точно услышала возражения. Но Павел промолчал. Без единого слова смотрел за тем, как она одевается, нарочито медленно, излишне томно, как показалось ему, а когда Сима повязала пояс, так же молча прошел следом в коридор.
- Я буду ждать, - сказал, наконец, он. Серафима сперва не поняла, о чем идет речь и хотела переспросить, но после вспомнила - она обещала позвонить.
- Да, конечно, я знаю.
И с этими словами вместо прощания покинула квартиру. Дверь за ней закрылась не сразу, наверное, Павел еще некоторое время смотрел ей вслед, как она шла к лифту, лишь нажав кнопку, она услышала скрип и негромкий, нарочито негромкий, как ей показалось, хлопок. Только после этого она решилась заглянуть в сумочку и, заглянув, облегченно вздохнула. Все взятое оказалось на месте. Как и следовало ожидать.
В лифте она порвала все бумаги, что были с ней, обрывки же, немного подумав, бросила в открытый мусорный контейнер - к нему как раз подъезжал мусоровоз, повременивший чуть со своей процедурой ради симпатичной женщины, пожелавшей избавиться от какого-то хлама. Следом полетела и дискета.
Подождав, пока мусоровоз скроется за поворотом, она подошла к машине. И отключая сигнализацию, четвертый раз напомнила себе, что теперь она совершенно свободна. Совсем. Навсегда.
Как Лилит, изгнанная из рая.
Павел некоторое время еще стоял у раскрытой двери, вслушиваясь в удаляющиеся шаги Серафимы. И только когда подошел лифт, ушел в комнату. Хлопнул дверью, тут же остановился и отпер ее снова. Почему-то был стопроцентно уверен, что Сима вернется. Вернется сейчас же, даже не успеет сесть в машину, просто постоит подле нее и повернет назад. А значит, ему следует ждать ее через несколько минут. А пока...
Павел решительно повернулся и подошел к занавешенной ковром стене, в которой располагался его тайник. Резким движением откинул ковер, завернув его и заткнув за спинку дивана. Повернул крохотную ручку, отпиравшую дверцу. В это мгновение он почти не сомневался в том, что достиг цели. Червячок, предупреждавший с первого сегодняшнего звонка о чем-то подобном, не мог ошибаться. Никогда не ошибался, всякий раз подкрепляя кажущиеся на первый взгляд беспочвенными подозрения неопровержимыми уликами, фактами, против которых невозможно пойти. Значит, сигнал червячка верен и на сей раз, можно не сомневаться, что...
Из тайника, буквально в руки, выпал пистолет. Глухо бухнулся о спинку дивана, и скатился на сиденье.
Павел вздрогнул, невольно отпрянув от дивана.
Конечно же, как же прежде он мог сомневаться. Пусть это было только предположение, но вполне логичное, ведь Серафима бывала в его квартире достаточно часто и долго, кто может поручиться, что она тайком не изучала ее? И кто может поручиться, что она не нашла то, что хотела бы найти и узнать? При всей своей лености и нерасторопности, она всегда была любопытна, в чем, в чем, а в этом, в стремлении получить ответ на волнующий вопрос, у нее не было равных.
Вот он и получил подтверждение. Тайник потревожен, значит, она уже знает о нем. И, разумеется, о его содержимом.
Хотелось бы знать, что она об этом думает.
Павел заглянул внутрь и замер. Замерли и мысли, когда он медленно, осторожно, точно боясь испортить неловким движением, вынимал из тайника сверток документов, куда тоньше и легче обыкновенного.
Затем резко сорвал резинку и впился в бумаги, торопливо проглатывая их содержимое, отбрасывая одну за одной, устилая ими ковер и сиденье дивана; читал одну-две фразы из середины и откидывал, переходил к следующей, к следующей, к следующей...
Отбросив последнюю, он остановился и не сразу понял причину своей остановки. Документы кончились, кончилась и его деятельность, состоявшая в их просмотре и отбрасывании, кончилась программа действий, а следующая все не поступала. С минуту Павел просто стоял посреди комнаты, устремив невидящий взгляд на смятый настенный ковер. Затем как бы нехотя заставил себя увидеть опустошенный тайник. И тогда только перевел взгляд на разбросанные вокруг бумаги.
В основном ксерокопии и распечатки рапортов, отправленных по электронной почте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43