- Имеется свидетель, который говорит одну только правду, - ответил Алк. - Это электронная память. Стоит послушать запись совещания, когда к питан впервые сообщил о катастрофическом положении корабля, и не останется ни малейших сомнений. Тогда он сам признался, что, находясь на посту, задремал...
Все взгляды устремились на капитана. Как он отреагирует?
Эоле припомнилось, будто бы и на самом деле Нескуба говорил тогда что-то в этом роде. Кажется, ему нездоровилось, у него был плохой вид... Но эта придирчивость... А если даже и задремал, разве это... Корабль ведут электронные навигаторы, а они-то бессонны!
В зале стало тихо, как в ухе. Казалось, даже вычислительные приборы приостановили свое еле слышное жужжание и в самом воздухе появилась такая напряженность, словно вот-вот должен произойти взрыв. Выстрелом прозвучало чье-то сухое покашливание, и снова все оцепенело в зловещей тишине.
Нескуба негромко произнес:
- Включите, пожалуйста, запись этого совещания...
И через несколько секунд все услышали:
"Товарищи, вы уже, конечно, обратили внимание на то, как изменилась ситуация. "Викинг" попал в гравитационное поле, причем источник этого достаточно интенсивного поля пока неизвестен. Нам нужно срочно..."
Минута за минутой прослушивалась запись - все было зафиксировано до самой незначительной реплики, но о халатности капитана не было ни звука!
На лице Алка появилась мозаика из красных и белых пятен. Капитан внешне оставался спокойным, у него был вид сосредоточенный и задумчивый, и только Эола заметила, что у мужа немного прищурены глаза, а это означало, что он прячет волнение.
Из динамиков звучал такой характерный, такой милый Эолиному сердцу голос:
"...Это явление требует исследования. Но прежде всего необходимо выправить курс "Викинга". Энергетическим резервом мы еще не пользовались. А он ведь и дается именно на случай непредвиденных, неожиданных обстоятельств. И если нет возражений, прошу всех немедленно занять свои места, антиперегрузочные костюмы - обязательны. Дежурный пилот и штурман остаются здесь. Совещание окончено".
"Ну вот, - с облегчением подумала Эола, - он абсолютно ни в чем не виноват и чист перед коллективом".
Алк стоял ни жив ни мертв, разводил руками и виновато улыбался, мол, как хотите, так понимайте, что хотите, то и думайте.
Но тут Нескуба сделал несколько шагов вперед и сказал:
- В записи ничего такого нет, потому что во время совещания об этом не было разговора. Но товарищ Алк прав: я все-таки задремал. Возможно, это произошло под влиянием гравитации, но факт остается фактом - я не сразу заметил показания приборов...
"Что он говорит! - ужаснулась Эола, с такой силой сжав кулаки, что даже пальцы побелели. - Кто его тянет за язык?"
- Так что вину свою я признаю и не хочу уходить от ответственности, - Нескуба выпрямился. Теперь он смотрел в зал уже не прищуренными, а широко открытыми глазами честного человека, готового ко всему. За те пятнадцать минут, которые прокручивалась запись, он магически изменился, и сейчас это был совсем другой человек - собранный, решительный, вдохновенный. Словно смотрел далеко за горизонт времени и видел то, о чем остальные и не догадывались.
"Боже, какой он красивый! - подумала Эола. - Таким я его никогда еще не видела... Интересно, догадывается ли он об этом?"
- Обязанности капитана передаю астронавигатору первого ранга штурману Павзевею, - заключил Нескуба. - А теперь продолжим.
Павзевей, человек с могучей фигурой в изысканной штурманской форме с золотыми позументами, встал и направился к выходу, по-видимому торопясь к капитанскому пульту. Тень лакированного козырька элегантной фуражки закрывала его лицо, и невозможно было понять, обрадован он таким неожиданным повышением или, наоборот, огорчен.
Некоторое время стоял такой шум, что невозможно было ничего понять. Словно сговорившись, высказывались все одновременно, что-то выкрикивали, не слушая друг друга, размахивали руками. Эола даже глаза закрыла, чтобы не видеть всей этой суматошной кутерьмы. Она была оглушена и никак не могла прийти в себя. Были моменты, когда казалось ей, что все это страшный сон, что вот сейчас она проснется - и все окажется в порядке, пойдет своим чередом. Дело Нескубы? Кошмар! Они уже выбирают суд. Алк - общественный обвинитель? Да что же это происходит? Какой-то анархический психоз...
Каждая клеточка ее мозга возмущалась, протестовала.
"Судьба! - шептала она, закрыв лицо руками. - Хоть напоследок сжалься над ним... Ну почему в сложной системе Вселенной выпала нам такая вот несчастливая судьба? - Опустив руки на колени, вздохнула и уже спокойно подумала: - Наверно, судьба действует по закону больших чисел, а этому закону нет дела до моих переживаний".
Постепенно опомнилась, и до ее слуха начало доходить то, что происходило в зале.
Алк требовал применения дополнения к "Инструкции".
"В пассажиры - это ведь для такой деятельной натуры... Эола снова ощутила острую ненависть к биологу. - Нетерпимый, ожесточенный. И один ведь пропадет в своей оранжерее, нелюдим!.."
Общественным защитником Нескубы выступил Илвала. Он начал с того, что подвергнул сомнению юридическую правомочность дополнения. Разве высшие инстанции, составлявшие и утверждавшие "Инструкцию" на Земле, санкционировали это дополнение? Они не могли этого сделать хотя бы потому, что дополнение внесено в "Инструкцию" после того, как связь с планетой давно уже была прервана. А в самой "Инструкции" нет пункта, который допускал бы ее изменения или дополнения.
- Таким образом, совершенно ясно, что это - самодеятельность, - Илвала обвел взглядом зал, словно пытаясь заглянуть каждому в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39