Слишком абстрактная проблема. С примесью мистицизма и авантюрности.
За что же взяться? За какой кончик нескончаемого клубка?
Есть у меня сумасшедший план. Все побаиваюсь говорить о нем со своим товарищем - гипнологом. Только он помог бы. А если нет? Неужели не отважится?
Наконец-то мы встретились с Володей Молотом. Просидели за бутылкой бренди допоздна, бредили до опупения, рассматривая мой план. Он иронизировал, затем увлекся, смеялся и радовался, размышлял, расспрашивал и углублялся в молчание. Наконец так был захвачен перспективами эксперимента, что решил провести его не откладывая.
- Несколько дней на подготовку, я кое-что прочитаю... и начнем. Не боишься?
- Конечно нет! - засмеялся я. - По-моему, не ты пришел ко мне?
- Всякое бывает, - загадочно сказал Володя. - Внешнее, поверхностное сознание наше хватается за какое-то дело, готово совершить то или это, а затем вступает в действие инерционная мощь подсознания... И все летит в тартарары! Если бы ты знал, какие рептилии рычат в тартаре человеческого естества! Мы не ведаем своих глубин даже на один процент. Человек - как айсберг, прости за такое тривиальное сравнение. Основная масса - невидима...
- Понял тебя. И все-таки - я готов. Надо иногда дать свободу и собственным динозаврам...
- Тогда я жду...
Завтра мы попробуем. Тревога и надежда. Все так необычно, неожиданно. Пока не достигнем верных результатов - никому ни слова!
Свершилось! Невероятно, но факт.
Впрочем, все по порядку, как было. Я приехал к Володе. Мы договорились провести эксперимент далеко за городом, на даче. Коттедж принадлежал старому Молоту - доктору медицинских наук, но зимой там никто не бывал, и помещение было свободно для наших исследований.
Разожгли огонь в камине, ждали, пока в комнате потеплеет, говорили о чем-то несущественном. Тем временем наступил сумрак, за окном на атласном небосклоне - поплыл молодой месяц, рассыпал серебряные искры на снежном ковре. Володя выключил верхний свет, оставил только ночную лампу с мягкими зеленоватыми лучами.
- Колдовская ночь, - усмехнулся он, глядя на лунный серп.
Я молчал. Странное чувство отрешенности охватило сознание, волосы на голове зашевелились, словно от электрических разрядов. Тело трепетало от напряжения, я ощутил холодные токи.
- Начнем?
- Хорошо, - ответил Володя. - Ляг и углубись в себя. Попробуй отстраниться от современности. Ты не Гореница. Ты не ученый, не физик. Ты - безыменный. Будто облачко в небе. Словно дыхание ветра. Ты - луч в беспредельности...
Что он говорит? Я уже чувствовал себя когда-то так. Летел в необъятности и не знал, когда окончится беспредельный полет. Не ведал, ибо не было времени, не было измерения, предела, масштаба, куда можно бы приложить свои ощущения. Вот и теперь... Меня подхватила могучая волна, швырнула в пространство.
- Огневик! Тебе говорит что-нибудь это имя?
- Это я! Мое далекое проявление!
- Год. Вспомни год!
- Родился в тысяча пятьсот десятом. В Лубнах. Около чудесной речушки Сулы. Убит - в тысяча пятьсот шестьдесят седьмом. Байда погиб в шестьдесят шестом, а я - через год...
- Ты был знаком с Вишневецким?
- Мы были побратимами. Еще с детских лет. Вместе ушли к славному товариществу на Хортице. Вместе сражались. Вместе приняли посвящение характерников. Но он опередил меня. За что и наречен Байдой. Байда - это человек, полностью овладевший своими чувствами, разорвавший притяжение обычности...
- Как он погиб?
- Как и говорят предания. Его предали, враги сбросили его с башни на острые крючья. Он сохранял сознание трое суток и смеялся мучителям в лицо. Я и два моих друга видели это страшное и великое действо. Он перед смертью дал нам знак уйти. Так Украина узнала о гибели своего славнейшего лыцаря. Минул год... и пришел мой черед...
- Ты был убит? Как?
- В бою с татарами. Все будто в тумане. Искрится, ворочается, слагается в формы и снова распадается. Сверкают сабли, кричат казаки. На меня напали сразу три татарских воина. Свистят стрелы...
- Остановись! - приказал Володя. - Успокой сознание. Вернись немного назад. Вспомни какие-нибудь подробности, местность. Имена, названия...
- Хорошо. Я попробую... Это тяжело, но я... попробую...
Огневик остановил своего вороного, соскочил на землю, кивнул спутникам молодому джуре Ивану и старому казаку Семену.
- Тут отдохнем. Возле Дивич-скалы. Путь еще далек, следует пополудновать, подкрепиться. Да и водица славная тут струится из-под скалы.
Казаки расседлали коней, пустили пастись на мягкую весеннюю траву, что густо облепила каменистую гряду. Сами сели в круг, доставили что кому бог послал: вяленого леща, полпаляницы, кольцо колбасы, плоскую черепяную бутылку с оковитой. Джура сбегал к роднику, зачерпнул прохладной воды казанком, принес к гурту. Огневик разгладил рыжеватые усы, припал к прозрачной влаге. Передохнув, молвил:
- Славная вода. Чистая, как девичья слеза.
- А все-таки оковитая лучше, - важно возразил казак Семен. Он налил горилки в окованный серебром рог, пустил по кругу. - Без оковитой, брат Огневик, не жить.
Огневик жестом отстранил рог от себя, покачал головой.
- Э нет, брат Семен. Бывает такое, что за один глоток водицы барило оковитой отдашь, да еще душу в придачу. Припоминаю, бывали мы с покойным Бандой - славный отаман был, царство ему светлое! - в полуденных странах, в пустыне, так там, поверь мне, за бурдюк воды отдадут тебе кучу золота. Так что не говори глупых речей. Горилка - это, куда ни кинь, чертовское зелье. Разве напрасно казацкое братство запрещает эту пакость на Хортице и в походе? А вода... Без воды ничего доброго не было бы в нашем грешном мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134