Не хотел касаться какой-то тайной струны, которая (он это ощутил остро) натянута в ее душе предельно. Еще одно усилие - и разрыв!
- Профессия?
- Юрист, - неохотно ответил Григор.
- Такой молодой прокурор - и уже гипертония? - удивилась Галя. - Тогда вам нельзя работать в юстиции. Слишком тонкая организация для таких дел...
- Почему непременно прокурор? - пожал плечами Бова. - Юриспруденция необъятное поле. Это - космическая наука.
- Вот как? - молвила она. - Что-то не замечала такого за нею. Ковыряется в грязи людской...
- Дети тоже играют в пыли. А затем строят дворцы и сеют цветы...
- И возводят темницы, и пушки отливают, - подхватила Галя. - И начинают войны, жгут сады, дворцы, храмы...
- Правда ваша, - вздохнул Григор. - Но нельзя и перегибать палку. В мире больше прекрасного.
- Как кому, - горько молвила девушка, записывая что-то в журнал. - Это зависит от того места, на котором человек стоит. Или от чувства черного юмора. Помните известную народную усмешку... "Цыган, твоего отца повесили!" - "О, пошли наши вверх!" А впрочем, что это мы начали с вами философствовать? Раздевайтесь, измерим давление. А затем - в палату.
- Мне бы хотелось поговорить с вами по-дружески, - сказал Григор, снимая рубашку. - Вот как выйду из больницы, встретимся и тогда...
- Вы считаете, что мы встретимся? - удивилась Галя.
- А вы думаете, что... нет? - тревожно спросил парень.
Галя промолчала, готовя прибор для измерения давления.
- Почему вы... не отвечаете?
- А зачем... встречаться? - наконец отозвалась она.
- Не могу сразу сказать, - тихо ответил Григор. - Не хочу банальных слов. Очень хочется увидеть вас... много, много раз...
Лицо девушки вспыхнуло, загорелись самоцветы очей. Она остро взглянула на парня, обожгла, снова отвела глаза.
- Если вы хотите...
- Очень.
- Тогда я подумаю.
- Где? И как?
- Какой быстрый! - засмеялась она. - Вы теперь больной.
- Не больной! - возразил он энергично. - Не знаю, поможет ли мне биотрон профессора, а вы...
- Не надо, - попросила она. - Не надо так...
- Как?
- Тривиально. Как у всех. Пусть будет молчание. Еще есть время. Подумайте. Если не передумаете - встретимся...
Григор старательно побрился, надел серый спортивный костюм. Выглянул в окно - на небе кучились белые облака, воздух был душный и влажный. Подумав, Григор решил захватить плащ.
Баба Мокрина пригласила парня к завтраку. Он вошел в кухню сияющий, веселый. Дед Микита одобрительно взглянул из-под бровей.
- Теперь другой табак! На человека похож. А то - словно забулдыга, оборванец. Не иначе как на свидание собрался. Правду говорю?
- Э, такое скажете! - махнул рукою Григор.
- Не твое дело, - вмешалась баба Мокрина. - Хлопец самостоятельный, что хочет, то и делает.
- "Самостоятельный"! - скептически сказал дед. - Пока сам. А набросит сеть какая-нибудь девка размалеванная, расфуфыренная - где эта хваленая самостоятельность денется! Будет танцевать под ее дудку!
- Ты много танцевал?
- Было, было! - вздохнул дед, уткнув нос в неизменную газету - Отплясывал, как медведь на цепи. У вас, женщин, колдовская сила!
- Пока молодые, - засмеялся Григор, отхлебывая чай из стакана.
- Ясное дело, - согласился дед. - Вот я: уже одна нога в гробу, а как увижу ясные глазки и все другое... где и сила берется! Будто живчик какой-то пробуждается в тебе...
- Молчал бы уж! - сердито рявкнула баба. - Еще тебе, седому дураку, о живчиках болтать? Постыдился бы Григора!
- А чего стыдиться? - удивился дед. - Дело житейское. Я ее хвалю, а она гневается. Ну и пошутить нельзя!
- Меры не ведаешь, старый греховодник!
- А где она - эта мера? Смотри, Григор, как полюбится фифа намалеванная, то лучше и не приводи к нам, не пущу на порог
- Не слушай, Григорчик, успокоила баба, - лишь бы по сердцу, а размалеванная иль нет, дело десятое. Умыться всегда можно, а вот если нутро нечистое - тогда уж не отмоешь!
Так со смехом и шутками выбрался парень из дому. Бросился сразу же к ближайшему цветочному магазину. На витрине были какие-то пузатенькие кактусы и чахлая травка. Григор разочарованно направился к Житнему рынку. Там тоже цветов не было. Парень грустно вздохнул: придется идти на свидание без цветов. Жаль!
У входа в здание рынка стоял парнишка с тремя букетиками голубых незабудок. Григор обрадовался - это именно то, что нужно. Парнишка попросил по десять копеек за букетик. Бова дал ему рубль за все. Трамваем он добрался до улицы Артема. Оттуда направился к областной больнице пешком. Встречные девушки оглядывались, завистливо поглядывали на миниатюрный букет голубых цветов. Григор взглянул на часы. До условленного времени было еще минут сорок. Замедлил шаг. Шел торжественно, будто прислушивался к неясному волнению в сердце.
Что же случилось? Какое-то диво. Надоедливый официоз, банальное уголовное дело - и вдруг сказка. А может быть, ЭТО лишь его буйное воображение? И ничего нет? Он придет, а ее не будет. А если и будет, то лишь для того, чтобы холодно и равнодушно отчитать его. "Что вам, собственно, нужно?" - "Как же так? Мы ведь условились!" - "Хорошо, условились. Но что вам от меня нужно?" И все. После таких слов можно развернуться на сто восемьдесят градусов и топать домой.
Григор даже остановился, вообразив такое. А что - имеет право так сказать. Имеет! Ведь он играет недостойный, темный спектакль. Он лжец. Пришел с недостойными намерениями, а потом... влюбился. Но ведь не сказал же ей правду. А если бы сказал? Она бы выгнала да еще плюнула вдогонку Заколдованный круг! Следует сказать обо всем, но нельзя! Тогда завянет диво, родившееся в сердце. Завянет так, как эти незабудки, если их не поставить в воду.
Подошел к воротам больницы, остановился под каштаном, поглядывая то на вход, то на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134