– Много-премного.Были минуты, когда Юрка, оставаясь в одиночестве, словно раздумывал о чем-то или тосковал, но никому так и не довелось узнать про его думы и тоску. Только одно можно было заметить: когда Юрка сидел один, его взор неизменно обратился к церкви. Не то он сам готов был пойти туда, не то ждал, что кто-то придет оттуда. Смотреть в ту сторону, где стоит церковь, вошло у Юрки в привычку до конца жизни. Даже в те минуты, когда он перекидывался словом-другим с Рийей, глаза его невольно устремлялись к церкви. Глава восемнадцатая Несмотря на все горести, спустя некоторое время Юрка словно пробудился к новой жизни: радостней стало на душе, охотней работалось. Все чаще шутил он с ребенком: «Быть тебе хозяйкой Самого Пекла!» Казалось, эта шутка зачаровала самого Юрку, и он вместе с ребенком начал верить своим словам. Юрке как будто в голову не приходило, что Самое Пекло давно уже принадлежит Антсу, а не ему. С новыми силами он принялся за работу, трудился точно на своей, выкупленной в собственность полосе: рыл новые канавы, обновлял старые, расчищал и разравнивал покосы, удобрял поля, словно собираясь оставаться тут на веки вечные. Сосед, который, как и Юрка, был у Антса арендатором, придя как-то посмотреть на Юркины хлопоты, сказал:– Ты, знай, топишь для нас преисподнюю?– Пока что нет, – ответил Юрка, – но и тому придет время.– Куда там – приходить, оно уже и так пришло.– Сначала надо душу спасти, – объяснил Юрка.Сосед не вполне уразумел, как понимать Юркины слова, и сказал:– Разве спасется тот, кто гнет спину на другого?– Я гну спину на себя.– Как же на себя, коли для Антса канавы роешь?– Я себе рою.– Пекло принадлежит Антсу, а не тебе и не мне.– Но ведь живем тут мы.– Антс может отказать нам. Со мной он договорился только на два года.– Я живу здесь не один десяток лет.– А договор?– Какой?– Договор – на сколько лет писали?– Совсем не писали.– Тем хуже! Антс может вытурить тебя отсюда в любой Юрьев день.– Антс – мой друг.– Ишь нашелся друг! – насмешливо сказал сосед и серьезным тоном добавил: – Пока ты ему полезен – он друг, а перестанешь приносить пользу – будет враг.– Врага надо прикончить.Сосед, полагая, что Юрка шутит, засмеялся. Под конец он сказал:– Легче свою выгоду блюсти, чем Антса убивать.– Выгода души не спасет.– А убийство?– Порой спасает.«Шутник, ей-богу», – подумал сосед и продолжал разговор:– Все-таки не понять мне, с чего ты на чужой земле так надрываешься?– Хочу обрести блаженство.– В труде, что ли, его обретают?– А то в чем же?Сосед сразу не нашелся, что ответить. Повременив немного, он сказал:– Ну, может, самого тебя и спасет твой труд, но другим ты жару поддаешь, чисто в аду.– Гм, – недоумевал Юрка.– Конечно! Пораскинь-ка умом: нынче весною Антс обновил со мной договор и повысил аренду. Я попытался было растолковать ему: неправильно, мол, ведь цены-то прежние, а участок ни больше, ни лучше. Так, знаешь, что он мне ответил? Слово в слово этак: «Работай, как Юрка, будет и участок больше да лучше».– Теперь ты сам видишь, что Антс мне друг, – торжествующе сказал Юрка.– Как так?! – изумленно воскликнул сосед, ибо его рассудок не постигал Юркиных выводов.– А разве нет?– С какой же стати нам его землю улучшать?– Да ведь мы тут живем.– А ему только и дела, что набавлять аренду?– Как видишь.– Но ведь нет смысла улучшать землю. Улучшай ли, нет ли – аренда все равно будет расти.На соседа слова Юрки подействовали, словно удар дубиной по голове. Ну что делать, ей-богу! Живи так или этак – Антс, знай, набавляет аренду. Разница лишь в том, что один улучшает землю, – ан, за это больше аренды плати; а другой такую аренду платит, что волей-неволей улучшай участок, – иначе не расплатишься с хозяином и сгонят тебя. А куда тебе, братец, подеваться, ежели у Антса везде «земляки», ежели он во все концы света ручищами тянется? Захоти ты даже бросить землю да податься куда-нибудь, чтобы на стороне чем-либо другим заработать на хлеб, – и там не избежать тебе Антсовой хватки, сразу ее почувствуешь! Делай что хочешь: улучшай, не улучшай – все равно вся твоя выгода Антсу в карман пойдет. А тебе за все твои труды – сухая горбушка!– Да, все это так, – покорно сказал под конец сосед, – с работы сыт не будешь.– Работа сулит блаженство, – повторил Юрка свою обычную мысль.– А если не надо мне твоего блаженства, тогда что?– Человек ведь ты.– А разве Антс – не человек? Почему же Антсу не надо спасать свою душу?– Он за нас старается.– Старается он – накось выкуси! – разгневался сосед и плюнул.– Где же ты еще работу найдешь? – спокойно спросил Юрка.– В том-то и беда, что нигде, – подумав, ответил сосед.– Вот видишь, – удовлетворенно заключил Юрка.– Счастливый ты человек, – удивился сосед. – Такому хоть в аду жить.– Придет пора – поживу.Этот сосед никак не мог понять: работает старик на других ради спасения души, а сам готов лезть хоть в преисподнюю. Видно, Юрка в самом деле, как говорят люди, тронутый. Но удивительно – в работе нет равного ему! А может статься, что труд на белом свете удел для тех, кого господь обидел разумом. Но ежели у Юрки действительно не все дома, а у него, соседа, голова варит, так отчего же и он должен работать на Антса? Почему господь покарал его, наградив ясным рассудком, если ему приходится делить Юркину долю?– Эх, мне бы так разуметь, как ты, – наполовину легче жилось бы, – сказал, наконец, сосед.– Что разуметь-то? – спросил Юрка, словно позабыв, о чем давеча шла речь.– Да вот насчет работы.– Какой работы?– Ну вот насчет того, что ты взялся улучшать Антсову землю, а не свою.– А коли я добиваюсь спасения души?– Разве не добиться его, трудясь на своей земле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74