– Боюсь, – ответил Антс.– Вот как. Человека боишься, а бога нет.– Боюсь, что Юрка не человек.– Кто же он?– Нечистый. Господин пастор помнит, наверно, что мы однажды уже говорили об этом.– И все эти годы ты верил пустому слуху, а не слову божьему?– Юрка так твердо верует, что…– Да, Антс, в этом ты прав, Юркина вера тверда.– А видя Юркину веру, волей-неволей я и сам начинаю верить.– Но, Антс, если ты веришь Юрке больше, чем мне, своему пастырю, зачем же ты не исповедуешься Юрке? Зачем приходишь ко мне?– Боюсь, что Юрка убьет меня, если все узнает.– Но, может быть, это хорошо – убивать подобных тебе? Как ты сам думаешь?– Думаю, что от этого не будет никакой пользы.– Почему?– Мое место займет кто-нибудь другой, может еще хуже меня.– Сегодня ты мне нравишься, Антс, – сказал пастор. – Ты вершишь над собой правый суд, говоря, что тебя следовало бы убить, да только это бесполезно, ибо может случиться, еще более худший займет твое место. А как же, по-твоему, нужно поступать, если и убийство не выход?– Я пришел, пастор, чтобы получить отпущение грехов.– Как же отпустить тебе грехи, если ты не веруешь?– Сегодня я верую.– Нет, Антс, ты лжешь и сейчас, как лгал всегда. Ты ищешь у меня утешения, а сам веришь Юрке из Пекла. Пришел просить помощи у бога, а боишься черта, словно спасение твоей души в руках Нечистого!– Нет, пастор, это не совсем так.– А как же?– Нет у меня ясной цели: во имя чего стремиться к спасению своей души?– Чего же тебе еще нужно? Спастись – вот и вся твоя цель.– У Юрки все совсем по-другому, – вот почему, вероятно, так крепка его вера. Спросишь у него: «Зачем тебе блаженство? Он тут же отвечает: «Чтоб и впредь содержать преисподнюю». Вот у него и есть своя ясная цель. У меня же ее нет, поэтому я, как только выхожу из церковных дверей, совсем и забываю о спасении своей души. А чтоб забывать было легче, у дверей церкви стоит трактир. Так вот обстоит дело со мной, господин пастор. Если бы у меня спасение души было связано с таким доходным предприятием, как у Юрки преисподняя, то…– Дорогой Антс, откуда ты взял, что содержать ад выгодно?– Так отчего же Юрка так твердо верует? – ответил Антс вопросом на вопрос.– Обезумел ты вместе со своим Нечистым из Пекла, – сказал пастор и, вскочив со стула, беспокойно заходил взад-вперед по комнате. Однако волнение его скоро улеглось: он вспомнил, как из Юркиных глаз текли слезы, когда тот молил о спасении души своего ребенка. Пастору было легко помочь ему, ибо Юрка неколебимо верил, что если похоронить дочь в освященной земле, то она попадет в рай. Но что делать с Антсом, с этим хитрым висельником? Можно ли вообще надеяться, что он исправится на старости лет, если пастор употребит все свои усилия? Нет! Опыт показал, что Антс безнадежен. Но все же пастору пришла в голову некая удачная мысль, и он сказал:– Видишь ли, дорогой Антс, ты боишься, что вдруг Юрка воистину окажется Нечистым, которого бог послал на землю в образе человека. Не хочешь ли ты устроить так, чтоб тебе нечего было бояться, будь даже Юрка и впрямь Нечистым?– Что же мне делать? – полюбопытствовал Антс.– Попробуй понемногу покрывать добром все то зло, которое ты причинил Юрке. Но это нужно делать очень осторожно, чтобы он сам ничего не заметил.– Нет, пастор, из этого ничего не выйдет, – безнадежно сказал Антс.– Почему? Из доброго дела всегда что-нибудь выходит.– Не выйдет, об этом я уже думал. Ибо если Юрка воистину Нечистый, то ему уже давно ясно, где собака зарыта, и моя попытка спасти собственную шкуру только рассмешит его. А если Юрка только и есть Юрка – ну, тогда вообще нечего бояться.– Разве что он может тебя убить, – сказал пастор.– Разве что он может меня убить, – повторил Антс.– И этого ты боишься меньше, чем Нечистого?– Меньше. Ведь умирать все равно придется.– В таком случае тебя ничто не спасет, – решил пастор.– То же самое говорит и Юрка.– Ты с ним об этом говорил?– Говорил. А он сказал: «Что бы человек ни делал, ада ему все равно не миновать». Я спросил: «И мне тоже?» – «Тебе тоже», – ответил Юрка. «А пастору?» – продолжал я спрашивать. «И пастору, – подтвердил он, добавив: – Если я, Нечистый, обрету блаженство – никому не миновать!»Пастор молчал. Он снова сел на стул. Он испытывал дивное трогательное волнение, словно к нему прихлынула какая-то тихая зыбь… «Вот человек, уверовавший, что он Нечистый, – думал пастор. – Он уготовил мне ад, а сам приходит просить, чтобы я помог его дочери попасть в рай. Ну что мне с ним делать – мне, его пастырю; и как поступить с ним милосердному господу? Ясно одно – надо помиловать. А что делать с этим хитрым Антсом, закоренелым грешником, который даже не боится, что его убьют? Выгнать его за дверь, пока не исправится? Но ведь он не исправится. Или отдать его в руки властей, чтобы с ним расправились по закону?» Ах, пастор слишком стар, чтобы верить в законность властей или в справедливость закона, – Антс сам устанавливает действующие у людей законы и сам же пользуется ими. Да и к тому же пастор не прислужник властей и не законник, а провозвестник любви и милосердия.– Н-да, дорогой Антс, – сказал в заключение пастор. – Не беда, если бы так думал один Нечистый из Самого Пекла, но так думают все, и ты в их числе.– Я – нет.– И все же это так, Антс. Ты и все другие приходите ко мне со своими грехами, чтобы найти утешение, словно я друг и сообщник злодеев. Почему вы не идете к тем, кто правит суд по закону? Нет, вы приходите сюда, приходите потому, что уверены: я примирюсь с любым преступлением, как бы велико и страшно оно ни было. Христос поступал так – и его распяли на кресте, и народ кричал, что это справедливо, что это воздаяние по заслугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74