– Куда идем-то? – окончательно призналась я в своей досадной неосведомленности.
– На площадь Совета, куда ж еще, – буркнул тот, которому пришлось тащить плащ. И добавил уже почти нормальным тоном: – Мейджа, ты хоть понимаешь, что Совет тебя не станет защищать? После всех твоих вызывающих глупостей, после обмана. Без твоего дара, без родни ты никому не интересна, а слово княжича – закон. Подарят Радужному змею, и все дела…
– Кому?
– Да хватит придуриваться, – зло огрызнулся идущий впереди, – водопаду, конечно. Думаешь, Катан-го добренький и решит иначе? Он уже все объявил, на рассвете. Не вздумай бежать, на нижних тропах храмовые стражи в засадах. По мне, лучше в пропасть, чем на позор и поругание.
Все замолчали.
Я тихонько усмехнулась. Для Мейджи – человека без дара – водопад означал страшную смерть без единого шанса на спасение. Я приняла известие о предстоящей встрече с Радужным восторженно. Видью водопад не убьет, но приняв, обогатит не меньше, чем восход солнца. Вода так же первозданна, как огонь, и познать то и другое в один день – великое чудо, редкий дар богов, переданный через глупых людей. Жестоких – отдать за одну провинность девчонку дикому потоку, роняющему бешеную пену, рычащему и мечущемуся в скальных теснинах! В какой-то мере я начинаю понимать ее побег. И в полной – радость от его успеха.
Ладно, мир не идеален, но в этом мире я кое-что могу. Вернее, смогу, когда разберусь в его законах и своих талантах. Пока же оставлю зарубочку на память: не нравится мне поселение, отдающее почти ребенка на смерть так безропотно и даже охотно. И княжичи кровожадные мне не по душе.
Тропинка пыльным плющом вилась у скального бока, изредка пуская в стороны побеги-ответвления, теряющиеся в каменном крошеве осыпей. Без конвоиров, то есть провожатых, мне бы вовек и не выбраться к людям. За очередным поворотом воздух разом увлажнился и пропитался отчетливыми отзвуками дальнего водопада. Стало прохладнее, свежее. Еще несколько шагов – и нам открылась уютная зеленая долинка с парой десятков веселых пряничных домиков в самой середине. Селение свободно расположилось в обрамлении невысоких фруктовых деревьев.
За домами зелень редела, придавленная плитами, – скромным вкладом цивилизации в горный пейзаж. Мраморные ромбики мягко поблескивали, как чешуйки на загривке крупного дракона. Долинка выглядела аккурат его спиной, с широко распахнутыми крыльями уходящих ввысь горных круч по сторонам и деревенькой, нагло умостившейся на самом позвоночнике. Голова каменного ящера спряталась в расщелине меж двух скальных гряд. Наверное, это и есть дорога к водопаду, и она здесь почитаема. Значит, группа людей на «загривке» – пресловутый Совет. Мнутся, бедолаги, с самого утра, княжеских детишек развлекают до моего прибытия. Выходит, у них тут монархия?
Посмотрим, когда присоединимся к потехе, я же сегодня главное блюдо в драконьем, то есть змеином, меню. Такая честь, такая ответственность.
Кстати, нас заметили, встрепенулись, стали торопливо ровнять ряды. Конвоиры мои приободрились, подтянулись и торопливо заскакали по камням, ссыпаясь с драконьего «хвоста» в долинку. Мы спустились быстро, сопровождаемые ручейками каменного крошева. И вступили в настороженно примолкшее селение. Я прислушалась к растревоженному, как гудящий рой, вихрю чувств и намерений. За плотно задернутыми шторами в каждом домике метались тревога, тоска, страх, унижение, даже гнев. Но никто не вышел. Может, они и неплохие люди, но против князя идти – себя заживо хоронить…
Вот и заперли двери изнутри, совесть свою сдерживают, сидят по домам. Уютным, зажиточным, утопающим в цветах, окруженным курчавыми садиками, с игрушечными заборчиками по колено. Очень мирный и благостный вид. Мой утренний пьяный задор постепенно выветрился за дорогу, ему на смену пришла брезгливая жалость. Какой грустный сюжет! Видьи – свободные, могучие, живущие в сказочной долине безупречно красивого мира. О такой судьбе, кажется, только и можно мечтать. На деле же они – покорные слуги, если не рабы, некоего князя, заранее мне несимпатичного. Изнанка получается мерзкая, а фасад полон тихим деревенским очарованием. Я так увлеклась видами, что не заметила, как домики кончились, и потому Совет предстал передо мной совершенно неожиданно. Я даже споткнулась, и было от чего.
Семь фигур, надежно упакованных в широкие плотные серые плащи до пола, увенчанных… мексиканскими сомбреро с комично огромными полями, да еще дивного бордового цвета. Совет живо напоминал группу балаганных клоунов, обрядившихся для детского праздника в нелепые старые костюмы грибов подосиновиков. Их дар я ощутила, еще когда шла через селение. Теперь, вблизи, он мне очень не понравился. Все семеро моему обретенному недавно второму зрению казались клетками, удерживающими рвущийся на волю огонь. Пламя каждого стремилось соединиться с миром и расцвести под полуденным солнцем. Но не могло вырваться из тесного кокона, замкнутое в темницу по воле хозяина. Вот как… значит, они это непотребство и называют – видья огня. Больше я к себе этого слова – видья – не применю. Противно.
Я, новорожденная снавь, радовалась обретенному с рассветом удивительному говорящему миру, дышала им, принадлежала ему. Я дышала красотой его яви и впитывала тайны, укрытые ночным пологом нави. А они, рожденные здесь, расхватали себе по кусочку и ВЛАДЕЛИ. Неужели они проживали ночью такие же сны? Разве ХОЗЯЕВА могут понять шепот листьев, тонкий вздох проклюнувшейся почки, скрип рвущей дерн травы, дыхание озера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25