Он ведет себя не как отец многочисленной семьи. Муж полностью сконцентрирован на себе, своих друзьях и второй жене. Что делать, чтобы получать деньги на моих детей?
– Вы знаете правила, – отвечает мне дама. – Обычно деньги получает муж. Поскольку вы живете вместе в одном доме, я не могу разделить пособия между вами двумя. Переселяйтесь или найдите другой адрес проживания, и я смогу действовать.
Найти фиктивный адрес не так просто. А средств для переезда, оплаты аренды с моей мизерной зарплатой переводчика у меня нет. Мне ничего не остается, кроме слез.
Но милосердный Бог со мной. Выходя из автобуса, я встречаю соседку-малийку.
– Что с тобой случилось? Почему ты плачешь?
Я обещала себе, что больше не буду ни с кем делиться из страха, что о моих намерениях станет известно мужу. Так уже часто бывало. Но эта женщина образованна. И что-то подвигло меня рассказать ей о своем демарше.
– Все просто, эта дама права, ты живешь у меня! Я сделаю тебе бумагу о проживании, и с этого момента ты намерена жить у меня со своими четырьмя детьми. Только никому об этом не говори, позволь префектуре действовать дальше. Иди снова к той даме, принеси ей сертификат, и побыстрее: нужно ковать железо, пока горячо.
Я сажусь в автобус в обратном направлении, иду в отдел по семейным пособиям. Здесь очередь и надо взять талон. Я не рискую идти к другому чиновнику, у которого наверняка будет иное видение моей проблемы. Поэтому дожидаюсь возможности поговорить с той, что принимала меня час назад. Наконец ее окошко освобождается. Она изучает бумагу и меняет в документах домашний адрес в одно мгновение.
– Начиная со следующего месяца пособия на ваших четверых детей будут поступать на ваш банковский счет.
Я возвращаюсь домой и пока ничего не говорю. Нужно ждать больше месяца. Между тем я получаю письмо из Африки. Человек, который мне его отправил, неграмотен и не умеет читать по-французски. Он попросил кого-то написать и говорит мне весьма недвусмысленно: «Ты должна перестать хныкать, ведь ты находишься в стране, где правит закон. Как будто ты никогда не ходила в школу!»
Это означало: защищай себя легальными способами, принятыми в стране. Если ты позволишь другим вмешаться в семейные дела, каждый примет чью-то сторону и ты никогда с этим не покончишь. Так и есть. Эта история слишком долго тянется. После гибели моей доченьки я слишком замкнулась на себе и своих детях, словно покрылась скорлупой. Все последние годы я хранила свои несчастья при себе, не решаясь действовать способами, разрешенными законом. Все запущено настолько, что уже не видно логики: муж не перестает жаловаться на мое якобы плохое поведение, мама больше не выносит его, гордость дедушки затронута… Я должна была взять ситуацию в свои руки раньше, в этом состояла моя ошибка. Развод во Франции – неплохо, но, главное, мне нужно добиться аннулирования религиозного брака. Без этого я никогда не буду по-настоящему свободной.
Мой дядя советует уехать ненадолго в Африку. Он тоже устал видеть мои страдания и выражается предельно ясно:
– Вы начинаете надоедать всей семье, вы оба! Нужно все время вмешиваться, успокаивать вас. Ты не хочешь больше, чтобы мы вмешивались, ты не хочешь больше, чтобы тебя защищали, ты сказала, что возьмешь все в свои руки, так сделай это! Уезжай, наберись сил, поговори с матерью. Я посоветую мужу оставить в твоем распоряжении семейные пособия, чтобы ты смогла организовать путешествие.
Я согласна уехать, но ехать с детьми, к тому же на два или три месяца, стоит недешево. Переговоры между мужем и дядей происходят на моих глазах. Ответ отрицательный.
– Я ей ничего не дам. Пусть сама выходит из положения! – Он сдается все-таки после долгого часа дискуссий: – Я оплачу билеты, это все, что я могу сделать. Но я не дам ей ни сантима и никаких пособий!
Я знала, что он никогда не уступит. Дядя не настаивает, он в курсе моих демаршей и хотел лишь проверить его.
– Тогда я хочу, чтобы ты поклялся мне, что купишь билеты туда и обратно.
– Да-да…
Я ничего не говорю, но догадываюсь, что муж ничего не сделает.
Наступает конец месяца. Десятого числа следующего месяца он ждет, как обычно, пособий, но они не начислены. И поделом. Я смакую свой триумф в тишине. Но знаю, что придет день, когда он потребует свой «ДОЛГ».
В тот же вечер, вернувшись с работы, муж молится, как обычно, и я слышу, как он клянет меня в своих молитвах:
– Бог сделает, что тебе будет стыдно перед людьми.
Он знает, что я слышу его, и хочет, чтобы я ответила на провокацию.
– Бог справедлив.
Это мой единственный ответ.
У меня нет желания устраивать потасовку, я устала. Но, главное, я больше не боюсь. Ни его, ни тех, кто смеет обвинять меня в неуважении к мужу за то, что я требую пособия. Сегодня я всех посылаю ко всем чертям, я больше не аргументирую, потому что логика им не доступна.
– Принес ли ты мне литр молока или килограмм сахара? Купил ли мне обувь? Нет. Тогда о чем говорить?
На следующий день я звоню маме, которая говорит со мной как-то странно:
– Кстати, мы говорили о тебе сегодня, я даже просила твою сестру позвонить тебе.
– Что случилось?
– Твой муж звонил и сказал, что ты украла деньги у его второй жены.
– Он осмелился сказать это?
– Можно все сказать о тебе, дочка, что ты – скандалистка, крикунья, но украсть… Я не верю, что ты способна на это. Если ты взяла деньги у той женщины, верни их ей. Ты можешь взять деньги у своих детей, но не у ее.
– Я клянусь тебе, что не притрагивалась к ее деньгам и у меня никогда не было намерения что-либо украсть. Подло так врать, он прекрасно знает, что это неправда, он точно получил, как обычно, ее деньги на свой счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52