Он легко нес мой вес.
Примерно за час до темноты мы оказались на краю пустыни. Справа виднелся
невысокий хребет из красного песчаника. Прямо перед нами ущелье. Мы
въехали в него. Через полчаса мы выехали на старую дорогу, теперь всю
покрытую булыжниками. Дорога уходила на северо-восток к другому, более
высокому хребту красного песчаника; он находился от нас в пяти милях. Мы
добрались до него уже в начале ночи, и здесь мой проводник остановился,
сказав, что мы заночуем до рассвета. Около двадцати всадников спешились,
остальные проехали дальше.
Те, что остановились, посматривали на меня, явно ожидая чего-то.
Интересно, что я должен сделать; и тут я заметил, что мой жеребец вспотел.
Я попросил, чтобы его протерли и дали ему воды и еды. Очевидно, этого от
меня и ждали. Сам предводитель принес мне попону, еду и воду. Когда
жеребец остыл, я покормил его. Потом велел закутать его в попону, потому
что ночи стояли холодные. Закончив, я обнаружил, что ужин уже готов. Мы
сидели у костра с предводителем. Я был голоден и, как всегда, когда это
возможно, ел с большим аппетитом. Я задал несколько вопросов, но на них
ответили так уклончиво и с такой очевидной неохотой, что больше я ни о чем
не спрашивал. Когда ужин закончился, я захотел спать. Сказал об этом. Мне
дали одеяла, и я пошел к своему жеребцу. Расстелил рядом с ним одеяла,
упал на них и закутался.
Жеребец наклонил голову, принюхался, подул мне на шею и лег рядом. Я
повернулся и положил голову ему на шею. И услышал возбужденный шепот
уйгуров. После этого я уснул.
Проснулся я на рассвете. Завтрак был уже готов. Мы снова двинулись по
древней дороге. Она шла вдоль холмов, огибая углубление, которое когда-то
было дном большой реки. Какое-то время восточные холмы защищали нас от
солнца. Когда оно стало светить прямо на нас, мы укрылись в тени огромной
скалы. Во второй половине дня мы снова пустились в путь. Незадолго до
заката мы пересекли высохшее русло в том месте, где когда-то находился
большой мост. И углубились в еще одно ущелье, через которое в прошлом тек
давно исчезнувший поток. К сумеркам мы достигли конца ущелья.
По обе стороны неглубокой долины располагались каменные форты. На них
виднелись десятки уйгурских воинов. Когда мы приблизились, они закричали,
и я снова услышал повторяющееся слово "Двайану".
Тяжелые ворота правого форта распахнулись. Мы проехали через них в
проход в толстой стене. Проехали через широкую окруженную стенами площадь.
И снова в ворота.
Я увидел перед собой оазис, окруженный голыми скалами. Когда-то это
была часть большого города, всюду виднелись развалины. То, что когда-то
служило истоком большой реки, теперь превратилось в ручеек, исчезавший в
песках недалеко от того места, где я стоял. Справа от ручейка виднелась
растительность, деревья; слева - пустыня. Дорога проходила через оазис и
дальше через пустыню. И исчезала в огромном прямоугольном отверстии в
скале в миле от нас. Отверстие это напоминало дверь в горах или вход в
какую-то гигантскую египетскую усыпальницу.
Мы направились прямо к плодородной почве. Здесь виднелись сотни
каменных зданий; заметно было, что некоторые из них пытались поддерживать
в порядке. Но даже и эти дома казались невероятно древними. Под деревьями
виднелись и палатки. Из домов и палаток выбегали уйгуры: мужчины, женщины,
дети. Одних только воинов здесь было не меньше тысячи. В отличие от людей
в фортах, эти смотрели молча, как я проезжаю мимо.
Мы остановились перед пораженной временем грудой камня - когда-то,
может быть, пять тысяч лет назад, она была дворцом. Или храмом. Перед ней
располагалась колоннада из приземистых квадратных колонн. Еще более
толстые колонны стояли у входа. Здесь мы спешились. Наши сопровождающие
увели моего жеребца и лошадь предводителя. Низко склонившись у порога, мой
проводник предложил мне войти.
Я оказался в широком коридоре, освещенном факелами из какого-то
смолистого дерева. Вдоль стен стояли ряды копьеносцев. Предводитель
уйгуров шел рядом. Коридор привел в большое помещение с высоким потолком,
такое обширное и длинное, что факелы на стенах не освещали его центр, он
оставался в полутьме. В дальнем конце помещения виднелся невысокий помост,
на нем каменный стол. За столом сидело несколько человек в капюшонах.
Подойдя ближе, я увидел, что все эти люди внимательно смотрят на
меня. Их было тринадцать: по шестеро по каждую сторону стола и один - в
большом кресле - в голове стола. Вокруг стояли большие металлические
светильники, в них горело какое-то вещество, дававшее устойчивый ровный
яркий белый свет. Я подошел ближе и остановился. Мой проводник молчал.
Молчали и сидевшие за столом.
Неожиданно свет отразился в кольце на моем пальце.
Человек в голове стола встал и схватился за край стола дрожащими
руками, похожими на высохшие когти. Я услышал, как он прошептал:
"Двайану!"
Капюшон соскользнул с его головы. Я увидел древнее, древнее лицо, и
на нем глаза, почти такие же голубые, как мои; и в глазах этих горело
удивление и живая надежда. Меня тронул этот взгляд - взгляд отчаявшегося
человека, вдруг увидевшего спасителя.
Теперь встали все остальные, откинули свои капюшоны. Все они были
старики, но не такие древние, как тот, что прошептал. Их холодные
серо-голубые глаза разглядывали меня. Верховный жрец - я решил, что это
верховный жрец, и так оно и оказалось, - снова заговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11