Существует множество возможностей
выманить меня оттуда.
Есть, по-видимому, только один ответ. Им нужна полная тайна. Схватка
в парке могла привлечь внимание полиции. Попытка в клубе могла привести к
появлению очевидцев происшествия. Насколько все эти рассуждения не
соответствовали действительности, мне скоро предстояло узнать.
Когда мы подошли к входу на станцию Боулинг-Грин, я увидел стоящего
полицейского. Без стыда признаюсь, его вид согрел мое сердце.
- Послушайте, - сказал я своему спутнику. - Вон полицейский. Суньте
пистолет мне в карман. Оставьте меня и идите своей дорогой. Если вы это
сделаете, я ничего не скажу. Если не сделаете, я попрошу полисмена
задержать вас. К вам применят закон Салливена, а может, и еще кое-что.
Уходите незаметно и, если хотите, свяжитесь со мной в клубе Открывателей.
Я все забуду, и мы поговорим. Но больше не пытайтесь действовать силой, не
то я выйду из себя.
Он улыбнулся мне, как ребенку, лицо и глаза снова - сама доброта. Но
не ушел. Наоборот, крепко взял меня за руку и повел прямо к полицейскому.
И когда мы уже были на расстоянии слышимости, заговорил громко:
- Ну, достаточно, Генри. Вы побегали немного. Я уверен, вы не хотите
доставлять этому занятому полисмену новые заботы. Давайте, Генри! Будьте
разумны!
Полицейский сделал шаг вперед, оглядывая нас с ног до головы. Я не
знал, смеяться мне или снова сердиться. Прежде чем я смог сказать слово,
человек в накидке протянул полицейскому свою карточку. Тот прочел ее, с
уважением коснулся своей фуражки и спросил:
- А в чем дело, доктор?
- Простите за беспокойство, - ответил мой удивительный компаньон. -
Но я попрошу вас немного помочь мне. Наш юный друг - один из моих
пациентов. Он летчик, военная травма. Повредил голову в крушении во
Франции и теперь считает себя Джеймсом Киркхемом, исследователем. На самом
деле его зовут Генри Уолтон.
Полицейский с сомнением взглянул на меня. Я улыбнулся, уверенный в
своей безопасности.
- Продолжайте, - сказал я. - Что еще я думаю?
- Вообще-то он не опасен, - незнакомец добродушно потрепал меня по
плечу, - но время от времени умудряется ускользнуть от нас. Да, безвреден,
но весьма изобретателен. Весь вечер убегал от нас. Я разослал своих людей
на поиски. И сам нашел его в парке. В таких случаях он считает, что ему
угрожает похищение. Будьте добры, выслушайте его и заверьте, что подобные
вещи невозможны в Нью-Йорке. Или, если и возможны, похитители не посвящают
в свои планы нью-йоркских полицейских, как я.
Я почти восхищался ловкостью его выдумки, юмористической, но
терпеливой и вполне профессиональной манерой рассказа. Считая себя в
безопасности, я мог позволить себе рассмеяться.
- Совершенно верно, - сказал я. - Но так уж случилось, что меня
действительно зовут Джеймс Киркхем. Я никогда не слышал ни о каком Генри
Уолтоне. И никогда до сегодняшнего вечера не встречал этого человека. У
меня есть все основания считать, что он пытается заставить меня идти туда,
куда я не собираюсь.
- Видите! - Мой компаньон многозначительно кивнул полицейскому,
который, не отвечая на мою улыбку, смотрел на меня с раздражающей
жалостью.
- Не волнуйтесь, - сказал он мне. - Как говорит добрый доктор,
похитители не обращаются к полицейским за помощью. Вас не могут похитить в
Нью-Йорке, во всяком случае не так. Идите с доктором и больше не
волнуйтесь.
Пора кончать эту абсурдную историю. Я сунул руку в карман, вытащил
бумажник и достал оттуда свою карточку. Добавив к ней одно-два письма, я
протянул их полисмену.
- Может быть, эти свидетельства заставят вас взглянуть по-другому, -
сказал я.
Он взял их, внимательно прочел и с жалостью вернул мне.
- Конечно, парень, - тон его был успокаивающим. - Никакой опасности
нет, говорю вам. Остановить вам такси, доктор?
Я с изумлением посмотрел на него, потом на карточку и конверты,
которые он вернул мне. И не веря себе, прочел на них одно и то же.
На карточке было имя "Генри Уолтон", и каждый конверт был адресован
тому же джентльмену, "находящемуся под присмотром доктора Майкла
Консардайна" по адресу, в котором я узнал район самых высокооплачиваемых
нью-йоркских специалистов. Да и бумажник, который я держал в руке, был не
тем, с каким я начал вечернюю прогулку не более часа назад.
Я расстегнул пальто и поискал этикетку портного, на которой должно
быть мое имя. Никакой этикетки не было.
Неожиданно чувство безопасности меня покинуло. Я начал понимать, что
в конце концов возможно заставить меня идти туда, куда я не хочу. Даже на
станции нью-йоркской подземки.
- Послушайте, - сказал я, и в голосе моем больше не было смеха, - вы
допускаете большую ошибку. Я встретил этого человека несколько минут назад
в Баттери-парке. Он настаивал, чтобы я шел с ним, а куда, не говорил, и
встретился с человеком, имя которого не назвал. Когда я отказался, он
силой обыскал меня, отобрал оружие. Во время этой борьбы, как мне теперь
ясно, он подменил мой бумажник другим, в котором карточка и письма с
именем Генри Уолтона вместо моего. Я требую, чтобы вы обыскали его и нашли
мой бумажник, далее требую - найдете вы или нет - отвести нас с ним в
отделение.
Полицейский с сомнением смотрел на меня. Моя искренность и очевидное
здравомыслие поразили его. Ни моя внешность, ни манеры не говорили о
расстроенном рассудке. С другой стороны, ласковое лицо, добрый взгляд,
бросающиеся в глаза воспитанность и профессионализм человека из Баттери
совсем не походили в глазах полицейского на качества похитителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11