– Что угодно?
– Разведи огонь в камине.
Пал счел это желание вполне естественным. Но вот беда: проклятые дрова были сырые и никак не хотели разгораться.
Рихард достал из ящика письменного стола кипу писем, тонкий аромат и цветные конверты которых недвусмысленно говорили об их содержании.
– Вот тебе на растопку, – сказал он.
Господин Пал подчинился с превеликим удовольствием.
Легкие бумажные листки весело запылали.
– Пал! – крикнул Рихард. – Завтра отправляемся в полк.
Старый гусар простодушно обрадовался.
– Не можем же мы тащить с собой в лагерь всю эту дребедень и безделушки. Возьми на себя, господин Пал, сбыт всей этой обстановки, а что касается мелочей и сувениров – в огонь их, в огонь.
– Слушаюсь, ваше благородие, – ответил Пал.
В алькове, над кроватью Рихарда, висела в большой золоченой раме написанная масляными красками, по его заказу, картина, изображавшая красивую женщину в позе знаменитой рембрандтовской Данаи.
– От этого полотна тоже избавь меня, господин Пал, – 'распорядился Рихард.
– Будет сделано, – с готовностью отвечал старый служака.
Затем Рихард обшарил все ящики стола, выбросил из них засушенные цветы, отрезанные «на память» локоны, разноцветные ленты и бантики. «Все в огонь!» – повторил он. Окончательно убедившись, что в доме не осталось никаких сувениров, напоминавших о прошлом, он еще раз строго-настрого приказал господину Палу сбыть с рук все громоздкие реликвии и с легким сердцем отправился ужинать.
На этот раз Рихард недолго просидел с друзьями за ужином. Необычно рано вернувшись домой, он сразу улегся в постель и, уже раздеваясь, с удовольствием отметил про себя, что соблазнительная Даная больше не бросает на него со стены своих взглядов.
В комнате стало тепло от сожженных в камине сувениров.
На следующий день рано утром к нему вошел Пал с начищенными до блеска сапогами в руках и спросил:
– Ну, как почивали?
– Замечательно, Пал. Спасибо. Вижу, ты немало вчера потрудился. Куда, кстати, ты дел раму от картины? Не сжег ли случайно и ее?
– Раму? – переспросил господин Пал с непередаваемым выражением в голосе. – Уж не думает ли господин капитан, что я сжег картину?
– А что же ты с ней сделал?
– Как что? Что я, нехристь какой, чтобы бросать в огонь такую красоту?
– Куда ж ты ее дел?
– Уж будьте покойны. Был и я в свое время молод. Была и у меня красотка, она презентовала мне в день рождения кисет, вышитый бисером. Потом она меня обманула; не стал же я, однако, бросать этот кисет в огонь!
– Куда ты дел раму, я спрашиваю?
Старый гусар ухмыльнулся и скривил либо, словно от зубной боли.
– Отнес еврею, а деньги пропил!
Рихард резким движением сбросил с себя одеяло.
– Ты что? Может быть и картину продал ему?
Господин Пал только пожал плечами. Потом сказал:
– Чудно, ей-богу: сами же распорядились избавить вас от нее.
– Но ведь я хотел, чтоб ты бросил ее в огонь.
– А я так понял, что ее надо отнести Соломону и получить то, что она стоит.
– И отнес?
– И отнес.
Рихард был вне себя от ярости.
– Немедленно ступай к нему и принеси обратно картину! – заорал капитан.
Но не так-то легко было запугать господина Пала.
Старый гусар с величайшим хладнокровием поставил к кровати хозяина сапоги и флегматично ответил:
– Ну знаете, что Соломон взял, того он обратно не отдаст.
– Принеси картину, слышишь?
Господин Пал расправил сложенные на стуле рейтузы и, подавая их хозяину, сказал:
– Соломон просил передать, что хочет лично поговорить с господином капитаном по поводу картины.
Рихард не помнил себя от гнева.
– Дурак! – рявкнул он.
– Так точно, ваше благородие, – ответил старый гусар. – Этим-то и ценен.
Рихард предложил господину Палу убираться в преисподнюю и притом как можно глубже.
Что касается господина Пала, то он не был столь жесток и не стал посылать хозяина в такую даль, – он лишь сообщил ему, что лавка Соломона находится на улице Порцеллан, в доме номер три.
Проклиная в душе Пала, Рихард быстро оделся и поспешил на розыски Соломона с улицы Порцеллан прежде, чем тот успеет выставить на всеобщее обозрение портрет женщины, лицо которой было слишком хорошо известно в столице.
Он быстро нашел лавку антиквара. То была низкая лачуга; чтобы войти в нее с улицы, надо было спуститься по нескольким ступенькам вниз. Свет проникал в помещение сквозь единственную дверь, которая поэтому постоянно оставалась полуоткрытой. По обе стороны входа стояла ветхая мебель: полуразвалившиеся мягкие кресла, покосившиеся комоды и буфеты, на которых сверху громоздились скамеечки для ног; по углам – китайские этажерки, уставленные щербатыми керамическими блюдами и тарелками; на полу груды пухлых фолиантов; зато конская сбруя, густо смазанная маслом, была вознесена на почетное место, к потолку, где она соседствовала с позолоченной люстрой; чучела попугаев, белок и комнатных собачек глядели с полок на вошедшего своими стеклянными глазами, образуя своеобразный натюрморт; рядом высились поврежденные статуи: Геркулес с одной рукой, Минерва, с отбитым носом, Венера, склеенная кое-как из отдельных кусков; на стенах красовались разные полотна в пышных рамах, по преимуществу без стекол: «Похищение Европы», а также «Азия», «Африка», «Америка» и даже портрет Иосифа, чей плащ остался в руках супруги Потифара. В открытых шкафах хранились всевозможные инструменты, какие только мог придумать изобретательный человеческий ум; они были изготовлены из стекла, железа, меди, цинка и олова. И над всем этим витал запах древности.
Но наибольшей древностью этой лавки казался сам ее хозяин, который сидел у дверей за конторкой, закутавшись в просторный, подбитый мехом, кафтан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189