Задуманный Зебулоном план созрел окончательно, когда в русской армии вспыхнула эпидемия холеры; вскоре она приняла такие размеры, что число жертв превышало количество погибших после крупного сражения. Прежде чем войска успели принять участие в боях, умерло более двух тысяч человек, и каждый новый привал отмечался новым кладбищем и госпиталем на тысячу коек.
Холера, как тень, омрачала настроение Ридегвари, Он страшился ее, но был вынужден оставаться в опасной зоне, хотя вовсе не был уверен, что орден святого Владимира может уберечь его от злой напасти.
Страх заставлял его прибегать ко всяким предохранительным средствам. На грудь он повесил мешочек с камфарой, поясницу постоянно обматывал шарфом, в сапоги насыпал серный цвет, а комнату всегда опрыскивал хлорной известью; кроме того, он по вечерам пил красное вино, по утрам – арак, а среди дня – грыз кедровые орехи. Всем окружающим было запрещено упоминать при нем о числе умерших от холеры, а в городах, где он останавливался, не разрешалось звонить в колокола по усопшим, и похороны совершались только ночью.
Таким образом, Зебулон разгадал уязвимое место вельможи.
Вечером после веселого пикника он зашел в аптеку и попросил дать ему tartarus emeticus. Аптекарь попробовал было отказать, но Зебулон властно заявил:
– Теперь повелеваю я! Положение исключительное. Раз сказано «надо» – значит надо!
Аптекарь струсил: положение и в самом деле было исключительное! Казаки выпили до последней капли весь имевшийся в аптеке купорос, будто это был какой-то деликатес; кто знает, может, желудок этого казацкого атамана тоже требует подобного средства? Так или иначе аптекарь беспрепятственно выдал требуемое слабительное, предварительно разделив его на небольшие дозы.
Зебулон спрятал снадобье под своей фланелевой курткой, а ночью, когда они с господином Ридегвари улеглись в одной комнате, незаметно принял двойную дозу лекарства.
Господа! Ehre, dem Ehre geb?hrt, – каждый человек по-своему отважен. Со стороны Зебулона такой поступок был геройством: подумать только – во время эпидемии холеры искусственно вызвать у себя расстройство желудка!
Замысел удался как нельзя лучше. Наступившая вслед за принятием двойной дозы слабительного катастрофа сразу же разбудила спавшего глубоким сном господина Ридегвари. Он вскочил с постели и выбежал на середину комнаты с громким воплем: «Холера!» Затем бросился в коридор.
Он оставил в спальне всю снятую перед сном одежду и распорядился, чтобы ему дали другую, а бумаги и поклажу, находившиеся в спальне, велел окурить. Затем приказал заложить карету и темной ночью укатил прочь из города; со страху он ехал без остановки до соседней деревни. До такой степени испугала его болезнь Зебулона!
А Зебулон, едва окончилось действие слабительного, преспокойно заснул и храпел до самого рассвета. Возможно, он проспал бы еще дольше, но под утро кто-то открыл дверь и проскользнул к нему в комнату.
Вошедший был приземистый, невзрачный старичок с косматой, взъерошенной шевелюрой, в рубашке с закатанными рукавами, в синем фартуке и шлепанцах. Остатки шеллака на его ногтях выдавали столяра.
Зебулон из-под ресниц следил за незнакомцем, пытаясь догадаться, зачем пришел этот странный человек. Ведь ему так хочется спать.
Между тем плюгавый старикашка тихонько приблизился к кровати и вытащил из-под фартука складную линейку. Зебулон лежал вытянувшись, его ноги торчали из-под слишком короткого одеяла. Столяр наклонился и начал обмер: от кончика пальцев до колен – два фута, от колен до середины груди – еще два фута. Он уже собирался измерить, сколько еще дюймов до затылка, но Зебулон не стал ждать. Как только дюймовая линейка оказалась около его носа, он обеими руками вцепился в лохмы старика и стал немилосердно встряхивать всю его жалкую, приплюснутую фигурку, и делал он это с таким усердием, что тот замер от страха. Как только Зебулон отпустил его чуб, человек упал на колени и, неистово колотя себя обеими руками в грудь, залепетал:
– Иисус-Мария, святая Анна!..
А Зебулон уселся на краю постели, подбоченился и рявкнул:
– Эй ты, висельник! Чего ради тебе вздумалось измерять мою фигуру?
– Ай, ай, ай! Господи, владыка вселенной, не оставь меня! – ошалело бормотал столяр, у которого с перепугу зуб на зуб не попадал.
– Вот я тебе задам сейчас вселенскую трепку, шалопай ты этакий! – вскричал Зебулон, вскакивая на ноги. – Говори, какого лешего понадобилось тебе измерять меня?
Заметив, что Зебулон ищет возле кровати свою трость плюгавый старичок понял, что перед ним не призрак, а реальный человек, который угрожает ему вполне реальными побоями; и он поспешно стал оправдываться:
– Помилуйте, сударь! Прийти сюда мне велел его высокопревосходительство, что недавно уехал: он сказал, что, мол, тут скончался некий господин и требуется сколотить гроб. Он мне даже уплатил вперед.
Зебулону стало неловко за свою горячность.
– Ну, ладно, в таком случае все в порядке. Коли его высокопревосходительство позаботился обо мне, – это великая милость с его стороны. Подумать только – гроб мне заказал! Однако я им не воспользуюсь. Но, раз уж за него заплачено, можешь выпить за мое здоровье. Только о том, что здесь произошло, – никому ни слова! Иначе нас обоих поднимут на смех. Лучше уж посмеемся сами.
Бедняга столяр был окончательно сбит с толку: он не знал, плакать ему или смеяться!
– Уж очень я напугался, все кишки свело от страха, Не случилось бы со мной беды. Я думал – вы покойник, а вы вцепились мне в волосы!
– Вон там в бутылке арак, потяни из нее разочек. Ну, легче стало?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189