Первое апреля – праздник людей веселых и жизнерадостных, праздник юмора. Всякий обман, розыгрыш в этот день прощаются, всякая выдумка, потешная выходка, веселая проделка – на доброе здоровье! Мама наверняка придумала много новых забав. Она великая мастерица на такие вещи. Каждый год на первое апреля мама разыгрывает все наше родственное «воинство», и, надо признать, с большим успехом.
Мы неимоверно устали, озабочены. И не обменялись шутками даже, как говорится, на доброе здоровье. В голову ничего не приходит. Вот ежели бы действовала рация, я бы передал: «Чувствуем себя отлично, никогда нам не было так хорошо!» И это было бы благородно и верно. Родные и близкие не должны за нас волноваться.
Разве правильно объявлять во всеуслышание о своих бедствиях? Нет уж, лучше вкратце сообщить о них, когда все закончится благополучно и страдания будут позади. Интересно, смогли бы мы на самом деле разыграть первоапрельскую шутку, если бы радиостанция действовала?
Обруч сжимает голову
В полдень порадовало солнце. Совсем ненадолго. Мы уж и забыли, что оно существует. Определили по солнцу свои координаты и теперь спокойны: на 2 апреля – широта 10°35 (южная), долгота 96°20 (западная). Семнадцать дней в океане.
Прошли 1140 миль. Это почти четвертая часть расстояния до ближайших островов на запад. В обратную сторону – 450 миль, до Галапагосских островов.
Мечтаю о пяти-шести часах сухой погоды, без дождей. Хотя бы просушить по комплекту одежды. Давно промокли до костей. Переодеться не во что. Мерзнем. Я где-то читал, что, сколько бы человек ни переохлаждался, если у него в организме нет бацилл, то ему не страшны ни насморк, ни даже пневмония.
Дождь вызывает раздражение и досаду. Но ветер добрый, попутный, и мы идем со скоростью 3,5 узла. Я доволен. Наверстываем потерянное за ночь. Волны стали по-настоящему океанскими, и я с удовольствием управляю лодкой. Наше суденышко держится на волнах очень хорошо.
Джу жалуется на головные боли: голову будто обручем сжимает. Глаза у Джу потускнели, и вокруг появились темные круги. Особенно пугает левый глаз: распух, налился кровью и почти закрылся.
Бывает и похуже
Могучие волны – это самое любимое мое зрелище. Я всегда ими восхищаюсь.
От погоды добра не ждем. Надвигается шторм. Через несколько часов прекрасное зрелище превратится в муки и страдания. Предстоит тяжелая ночная вахта. Взбесившийся ветер и скачущие волны. Джу пришла меня сменить. Хочет во всем быть на равных и не позволяет мне ее подменять. Жду ухудшения погоды, и потому мне необходимо хорошо отдохнуть, быть готовым к серьезным испытаниям. Еще неизвестно, сколько придется бодрствовать. Не знаю, что будет с Джу. Конечно, воля ее давно проверена, я верю в нее, но сотрясение мозга – дело нешуточное. Я не могу позволить, чтобы она переутомлялась. Но этого же не могу позволить и себе. Я должен быть в строю, должен выдержать любые испытания! От бессонницы реакция замедленная, рефлексы притупляются, и я могу натворить бед, например перевернуть лодку. Когда мы очень устаем, то всегда сожалеем, что на нашей лодке нет киля. Могли бы задраить люки, и спи себе, сколько душе угодно. К сожалению, у нас единственно возможная роскошь, если свободен от вахты: забраться в рубку. В эту ночь заснуть мне не удастся, факт. Разъяренные волны сильно бьют по корпусу. Рев бури кажется особенно жутким в закрытом пространстве. Естественно, и мысли всякие лезут в голову: эта шести-семимиллиметровая пластмассовая перегородка, отделяющая тебя от рассвирепевшего океана, может не выдержать могучих ударов волн и лопнуть… У нашей лодки нет шпангоутов. Корпус состоит из двух стеклопластиковых половинок, скрепленных по шву алюминиевой полосой тоньше мизинца. Ее-то мы и называем гордым именем – киль. Длинный путь проделало кораблестроение, пока мощный киль с форштевнем средневекового судна – галиона не превратился в наш алюминиевый киль.
Мачта сломалась, как соломинка
Ночью Джу позвала:
– Дончо!
– Что случилось?
– Мачта сломалась!
Я вскочил как ошпаренный. Мачта сломалась на высоте 1,5 метра выше рубки. Безвозвратно!
Темно, хоть глаз выколи. Впотьмах ощупал мачту руками. Будто мог чем-то помочь! Как ножом срезало! Печальная картина. В месте полома торчали щепки. Перелом почти горизонтальный.
Зверская качка. Ветер очень сильный. Джу объясняет, что не успела и глазом моргнуть, как мачты не стало.
Я ошеломлен, подавлен. Что это? Всему конец? Перевернемся, если ветер усилится? Но не надо впадать в панику.
Джу

А если перевернемся?
Неожиданно ветер стих, стало совершенно темно. Тьма кромешная. Неясная тревога и напряженное состояние. Длилось это 2–3 минуты. Потом я ничего не услышала, даже ветер не засвистел, а парус вдруг сильно надулся, задрожал, послышался треск ломаемого дерева, и мачта вместе с гафелем рухнула в воду. Все свершилось мгновенно, в считанные секунды. И только после этого послышался свист очень сильного ветра, хлынул проливной дождь.
Позвала Дончо, сказала, что мачта сломалась. Он немного помолчал, затем быстро отозвался: «Иду, Джу. Не волнуйся». Бросили плавучий якорь и отдались на волю волн. А они вздымаются ежеминутно.
– Единственное, что нам еще не хватает, так это перевернуться, – выдавила я мрачно.
Достали резиновую спасательную лодку. Я наполнила два мешка консервами, в каждый положила пенопласт, чтобы мешки не утонули, а могли всплыть. Еще в один мешочек уложила пластмассовый секстан, карту, устройство для опреснения морской воды (представления не имею, как оно действует), сигнальное зеркальце, удочки, сеть для планктона, ракеты и нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124