Сооружение обелисков прекращается. Луна и звезды на монетах уступают место кресту, в надписях гордый царь Эзана, возносивший хвалу древним богам, говорит о боге едином, всеведущем, всесильном. Можно спорить, как спорят еще ученые, значит ли это, что царь Эзана, повинуясь проповедям святого Ферментия, сменил в одночасье веру или он придумал иную, промежуточную, еще не христианскую, а в христианство абиссинцы перешли лишь через несколько десятилетий, но не это сейчас важно. Важно другое: расцвет языческого искусства Аксума приходится именно на последние годы существования язычества, на период взлета Аксумского государства, знаменовавший одновременно гибель старых богов, храмы которых никто не разрушал, однако они лишились прихожан – новая вера оказалась живучей.
Но воздвигнутые в эти годы обелиски Аксума остались. Правда, только один из них стоит на своем старом месте, иные упали или раскололись.
Пожалуй, наиболее широко распространено мнение о том, что обелиски Аксума связаны с культом мертвых – это нечто вроде погребальных монументов. Высота единственного стоящего обелиска – 21 метр. Это сплющенный четырехгранный столб, напоминающий скорее всего чуть затесанную вверху доску, воткнутую в землю широким концом. Наверху «доски» нечто вроде веера, обращенного широкой частью вверх. Когда обелиски исследовали, оказалось, что некогда веера были покрыты золотыми пластинами: сохранились отверстия от гвоздей, которыми эти листы крепились к камню.
Удивительны изображения на обелисках. Они одинаковы: это небоскреб, дом. На Большом обелиске Аксума дом девятиэтажный. Внизу обратным рельефом врезана дверь, которую нельзя открыть, выше, рядами по два, – окна с рамами и переплетами. Если бы обелиск был полым, то он точно соответствовал бы размерам девятиэтажной башни. Обелиски и есть дома, но не для людей, а для бесплотных душ. Это предположение подкрепляется существованием единственного в своем роде архаического обелиска, лежащего на земле. Длина его – девять метров, ширина – два с половиной. На этой плите довольно грубо вырезан растительный орнамент, напоминающий лотос, а над ним – «домик», внутри которого стоит ящик. Можно предположить, что это – изображение погребальной камеры с саркофагом, а от одноэтажного домика до небоскреба не так далеко, как кажется, – было бы воображение. И если появление этого образа – башни для мертвых – связано с именем царя Эзаны, старавшегося найти новую, более соответствующую молодой империи веру, то мы оказываемся свидетелями неудачного, но тем не менее величественного эксперимента.
Обелиск уходит еще на несколько метров в землю так, что общая длина монолита достигает тридцати метров: он массивнее и больше самых крупных обелисков Египта.
Обелиски Аксума окружены платформами, в которых вырезаны углубления для того, как считают археологи, чтобы туда стекала кровь жертвенных животных во время заупокойных служб.
Если ученые правы в своих предположениях, то небоскребы Аксума – дома для душ (все в них похоже на настоящее, но условно: условна дверь – зачем стараться, если душа и так проникнет сквозь камень, условны окна, сквозь которые могут выглядывать нетленные призраки). Дом, как сказал бы современный фантаст, построен в ином измерении.
Английский путешественник и художник Генри Солт, посетивший Аксум в начале прошлого века, писал, что обелиск – «самый удивительный и совершенный монумент, который мне приходилось видеть».
Обелиски в честь языческих богов сохранились в христианской Эфиопии. Веротерпимость эфиопских царей была известна далеко за пределами страны. Тому есть интересные примеры: когда в первые годы существования ислама родственники и близкие Магомета подвергались опасности, пророк велел им отправляться на юг. «Бегите в Эфиопию, – сказал он, – царь которой никого не угнетает». И пророк, как всегда, оказался прав. Царь могучего Аксума дал приют беглецам, и в последующие годы, пока ислам не восторжествовал на Ближнем Востоке, Магомет присылал туда все новых беженцев.
Правда, справедливости ради скажем, что, после того как магометане стали хозяевами своей родины, они забыли о благодарности. Уже к 702 году относится война между арабами и Аксумом. В ходе ее эфиопские армии захватили Джидду, и в Мекке, падение которой казалось неминуемым, началась паника. Однако вскоре фортуна отвернулась от Аксума, и взявшие верх арабы захватили и разрушили порт Адулис.
Лалибела и Кайласанатха
Различные близнецы
Ахмед Гран, имам Зейлы, был в походе против страны эфиопов, последних «неверных» в Северной Африке, которых следовало жестоко наказать за неприятие веры пророка. Отважный имам, разумеется, не помнил о словах пророка Магомета, славшего своих родственников под защиту эфиопского царя и ценившего того за терпимость к иноверцам.
С мечом шел имам по землям эфиопов, и другие имамы тоже спешили добить сопротивлявшееся из последних сил царство.
И однажды воины ислама вышли к ручью, который, как сообщил проводник, звался Иорданом. Имам улыбнулся совпадению.
– Святая река, – сказал он с усмешкой, но слова его не удивили проводника.
– Это святое место, – сказал тот. – Здесь построены священные храмы, равных которым нет в мире.
Имам кивнул. Нет так нет. Он уже всякого насмотрелся в этой упрямой стране и думал, что вряд ли что-нибудь его удивит… Над городком Лалибела поднимается гора Абуна-Йосиф, пятна красного вулканического туфа кровавятся по зелени склонов. Никаких чудес не видно. Проводник попросил подняться за ним по склону горы. Солдаты обогнали имама, чтобы проверить, нет ли впереди засады, и, пока предводитель арабов поднимался к чуду, обещанному проводником, они согнали на широкий, вырубленный в скалах двор монахов, стариков и женщин с детьми, прятавшихся в монастыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107