– Если он и решит обрушить на нас свой гнев, то постарается, чтобы кара шла со стороны духовенства. Но епископ Роджер вряд ли поддержит его. Он совершенно покорен тобой – вернее, твоим умением разбираться в вине. Весеннее, сцеженное, или осеннее, послеурожайное! – Бриан посмеялся. – Ручаюсь, он не утерпит и пошлет тебе полный букет своих вин.
– Не нужно этого делать, Бриан, – с досадой ответила она.
– Делать чего?
– Относиться легкомысленно ко всему случившемуся, даже ради моего успокоения. Я считаю, мы поступили правильно.
Они поднялись к себе в комнату; поколебавшись, Бриан спросил:
– Ты тоже думаешь, что я под влиянием чар Матильды принял такое решение? Что я все еще околдован ею? – Он старался говорить спокойно, но в его голосе дрожало нетерпение.
– Не знаю. И не уверена, что вы сами твердо знаете это. Подождем, когда она сойдет на берег Англии.
– Буду молить небеса, чтобы это произошло поскорее!
«А я – нет, – подумала Элиза. – Не хочу ее видеть никогда!»
Всадники медленно проехали вдоль стен собора, из стрельчатых окон которого струился дрожащий желтый свет. Новый король поначалу намеревался провести вторую часть ночи в смиренном бодрствовании на коленях перед алтарем, но теперь предпочел уединиться со своими сторонниками во дворце. Ночное бдение было предоставлено монахам, которые и молились сейчас за Стефана, дрожа от холода.
Колонна баронов – отступников от нового короля, выехав из Вестминстера, разделилась. Бриан решил вернуться в Уоллингфорд тем же путем, что и приехал, следуя вдоль берега Темзы. Это было долгое и очень рискованное путешествие для зимней ночи. Слишком много препятствий вставало на их пути. Они доедут до замка, если не начнется снегопад, если на них не нападут разбойники, если их лошади не поскользнутся и не сбросят всадников на лед и, наконец, если никто из окрестных крестьян не укажет королевской страже их следы. Но если подует сильный ветер и снесет снег с главной дороги в лесу, то отряд Стефана может поехать более коротким путем и тогда преградить им дорогу у самого порога их дома.
С подобными невеселыми думами Бриан и Элиза двинулись в путь.
Глава IV
ШАХМАТИСТ
Январь – апрель 1136
Еще несколько недель лорда и леди Уоллингфорд преследовало чувство стыда. Нет, они не жалели о своем поступке, но поспешность их отъезда походила на трусливое бегство. И все же если их страхи были оправданны, то они могли только поздравить себя за проворство.
Они достигли своего замка за два дня до Рождества. У стен его не было видно вооруженных всадников и осадных орудий. Никто не появился на полях вблизи Темзы и в последующие дни. Все оставалось таким же, как и прежде.
По доходившим до них слухам они узнавали о Стефане. Он провел праздник в Вестминстере, а затем направился в Рединг, где четвертого января присутствовал на похоронах Генриха I. Теперь, как думал Бриан, у Стефана были развязаны руки для мести баронам, посмевшим оставить пиршественный зал в Вестминстере, но пока в окрестностях Уоллингфорда было тихо. Казалось, новый король забыл о своем унижении или решил отнестись к нему как к мальчишеской выходке старого друга, не стоившей особого внимания.
Хозяева замка на берегу Темзы ощутили, как на смену стыду приходит растерянность.
– Я чувствую себя чертовски глупо, – как-то признался жене Бриан. – Мы забаррикадировались от невидимого врага. Я почти хочу, чтобы лорд атаковал наш замок или хотя бы начал осаду, – тогда мы получили бы подтверждение нашим опасениям. Не то чтобы я преувеличивал значение своей персоны, но все же, черт побери, – почему Стефан меня игнорирует? На его месте я бы так не вел себя. Он словно забыл обо мне, и о Милесе, и о Болдуине…
Элиза с сочувствием взглянула на мужа, погладила его по руке.
– Возможно, он ждет, что вы придете к нему с повинной, – ласково сказала она. – Помните, как король Генрих хвастался, что может простить любого человека, который приехал бы к нему во дворец с опущенной в знак раскаяния головой. Стефан наверняка не хочет уступать в милосердии своему предшественнику. – Она быстро добавила: – Только не рассчитывайте на его прощение, мой супруг.
Бриан угрюмо взглянул на нее.
– Не сомневаюсь, что дело в другом. Стефан вот-вот объявит, что не претендует на трон, а просто сохраняет его для Матильды.
Он нервно встал с кресла и подошел к окну, освещенному тусклым зимним солнцем. Холодный ветер, вея зимой морозными вьюгами, нес легкие снежинки, ероша его длинные до плеч седые волосы.
– Не волнуйтесь так, милый. – Элиза следила за мужем влажными, печальными глазами. – Вы договорились с другими не подчинившимися баронами отсиживаться некоторое время в своих владениях. Так подождите еще хотя бы несколько дней. Если к концу недели мы не услышим ничего нового, пошлите констебля Варана…
– Три дня, – жестко сказал Бриан, вглядываясь в подернутые серой дымкой белые поля и далекую стену чернеющего леса. – Три дня, и затем я поеду в Рединг сам. Если Стефан будет продолжать упрямствовать, то я выступлю против него. Если же он признает, что истинной наследницей трона является его кузина, мы вновь станем друзьями. Ты не знаешь человека, который сообщил, что король, умирая, назвал имя Стефана?
– Это Хью Бигод. Он примчался из Нормандии от постели короля.
– Не сомневаюсь, что он лжет!
– Почему вы в этом так уверены?
– Граф Роберт Глостерский был в охотничьем домике с отцом до его смерти, он стоял у кровати Генриха ближе всех и ничего подобного не слышал. Более того, граф утверждает, что Бигода даже не было в комнате! Это странная, сомнительная история… Так или иначе, у Стефана было время подумать с тех пор, как он оставил Вестминстер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105