– Капитан! – с искренним сожалением промолвил Фаверж. – Наш долг – умереть, но не нарушить приказа. Вы лучше нас знаете, что это такое, ведь вы – офицер. А нам было предписано…
В это мгновение дверь в кабинет командора отворилась и невысокий седовласый господин с более темной, чем волосы, бородкой, подстриженной, как тогда было принято при дворе, появился на пороге. Взгляд у него был живой, глаза метали молнии. Парик немного съехал набок, наглухо застегнутый камзол помялся, из рукавов выглядывали несвежие манжеты.
Сухо и властно он спросил:
– Что происходит? Что значит этот шум? Я же строго-настрого запретил кому бы то ни было входить даже в переднюю!
Лефор вышел вперед и изящно поклонился командору де Пуэнси.
– Господин командор! – звучно проговорил он, не давая вставить слово гвардейцу, хотевшему было ответить. – Господин командор! Я пришел обсудить с вами дело, не терпящее отлагательств!..
Он заметил, как взгляд господина де Пуэнси стал жестким, а лицо исказила злоба. Однако он продолжал:
– Мне известно, господин губернатор, как дорога каждая минута вашего времени. Именно поэтому, увидев меня здесь, вы можете судить о том, насколько серьезное у меня дело.
– Я просил, чтобы меня не беспокоили ни под каким предлогом, – холодно отвечал господин де Пуэнси и вдруг стал совершенно спокоен. – Приказ касается всех, в том числе и вас.
Он кашлянул, после чего снова заговорил, будто ему на ум пришла новая мысль:
– Капитан Лефор! Я, разумеется, вас еще увижу… Да, мне необходимо с вами поговорить. Не думаю, кстати, что этот разговор доставит вам удовольствие… Я очень вами недоволен. Крайне недоволен… Теперь же предлагаю вам не настаивать. Вы сами заинтересованы в том, чтобы мой гнев улегся…
– Господин генерал-губернатор, – мягко возразил Лефор, стараясь под вежливым тоном скрыть вызывающе резкие слова, – не знаю, так ли велик ваш гнев, как мой. В препирательствах мы уже потеряли много времени: я бы давно успел изложить вам причины, приведшие меня сюда. Прежде чем вы вернетесь за свой стол, я хочу, чтобы вы все-таки узнали следующее: я видел лейтенанта Лавернада. Он все мне сказал. Я не принимаю ни одно из ваших обвинений.
Флибустьер чеканил слова, говорил громко и не замечал, как все сильнее бледнел командор; Лефор был уверен в себе – как каждый, у кого за спиной двести преданных матросов и фрегат с шестьюдесятью четырьмя пушками, – и ничего не боялся.
– Я пришел, – продолжал Ив, – вернуть вам патент, который вы мне подписали около двух лет назад и регулярно обновляли по истечении положенного срока. Если ваша подпись, равносильная в здешних краях подписи короля, встречается без должного уважения, то и мое свидетельство на каперство ничего больше не стоит – заберите его назад!
Он рывком распахнул камзол и вынул из нагрудного кармана мятую пожелтевшую бумажку; он разорвал ее и бросил обрывки себе под ноги.
– Сударь! – вызывающе бросил он. – Я возвращаю себе свободу и прямо отсюда иду в таверну «Конь-работяга». Там я расскажу всем капитанам-флибустьерам, чьи суда стоят здесь на якоре, о своем решении снова стать обычным пиратом, раз сегодня уже не существует разницы между честным моряком, который занимается каперством для своего короля, и морским разбойником!.. Примите, сударь, уверения в моем глубоком почтении.
Ив резко повернулся на каблуках. Он собирался было двинуться прочь по коридору, когда его остановил отрывистый голос командора:
– Капитан, вы арестованы! До моего разрешения сдайте оружие гвардейцам.
Лефор стремительно обернулся.
– Весьма сожалею, – заявил он, – что впервые в жизни мне придется оказать вам неподчинение, господин командор. Я не подчинюсь вам в некотором смысле с радостью, так как в этом случае лишь последую вашему собственному примеру. Когда-то вы сами в штыки приняли приказания кардинала, но благодаря этому спасли колонию. Думаю, избранный мною путь – единственно правильный в интересах все той же колонии…
– Неповиновение? – взревел командор. – Глава четвертая воинского устава! Вы заслуживаете сурового наказания.
– Вот уж не думал, – с горечью заметил Ив, – что, защищая вашу подпись, заслужу наказание! Из-за того, что вы не пожелали уделить мне четверть часа, вас ждут тяжкие испытания, командор! Придет день, и Мерри Рулз высадится на Бас-Тере, но рядом с вами не будет ни Лефора, ни Лашапеля!
Лефор немного успокоился. Гнев сменился разочарованием. Во рту у него был горьковатый привкус пепла. Он еще колебался: уйти на свое судно и стать, как он грозился, пиратом и разбойником или еще раз попытаться урезонить командора. Господин де Пуэнси отлично понимал, что творится на душе у капитана. От него не укрылось ни одно из его движений. Командор сердился на него за резкость, однако не мог забыть об оказанных в прошлом услугах, верности, ловкости, отваге Лефора. Он обыкновенно говаривал: будь у него двадцать подчиненных с таким же характером, как у Лефора, он мог бы создать в Америке мощную империю.
Видя, что Ив, уже готовый направиться по коридору, все еще не двигается с места, он сам шагнул к нему. Гвардейцы выстроились, чтобы вмешаться в любую минуту, замерли в ожидании приказа.
– Лефор! – проговорил командор. – Вы арестованы. Приказываю вам отправляться к лейтенанту Лавернаду. Я сообщу позже о своем решении.
Он круто развернулся и захлопнул за собой дверь кабинета.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Санкции командора де Пуэнси
Когда Лефор снова пересек двор, он напоминал загнанного зверя. Ему пришлось признать, что гнев – плохой советчик, и вспомнил, каких дерзостей наговорил генерал-губернатору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123