выходит наоборот, большой грех, раз я теперь проклят на всю жизнь.
Джонсон взглянул на Парсела, как бы ожидая его одобрения, но тот молчал, и он гордо добавил:
— Я ведь бедняком не был, господин лейтенант. Будь я сейчас дома, я бы считался у нас в приходе не из последних. Был у меня, господин лейтенант, маленький домик, садочек, кролички, курочки. И, как видите, решил все бросить и нанялся на «Блоссом». Это в мои — то годы, господин лейтенант!
— Должно быть, вы попались в руки Барта, так же, как я: не могли же вы знать, что он за человек.
— А вот и знал. Я уже служил у него.
Парсел вскинул на говорившего удивленный взгляд.
— И даже зная, предпочли…
— Предпочел, — смущенно подтвердил Джонсон.
Оба замолчали, потом Парсел сказал:
— И по этой же причине вы отправились с нами?
— Да, господин лейтенант.
— По — моему, это уж чересчур. В конце концов вы могли бы скрыться от миссис Джонсон, не покидая Англии.
— Нет, лейтенант, — вздохнул Джонсон. И добавил тоном глубочайшей уверенности: — Она бы меня все равно отыскала. Он остановился, взмахнул рукой, как бы отгоняя назойливые воспоминания, и продолжал:
— Сейчас — то мне хорошо, лейтенант. Я не жалуюсь. — И добавил смиренно: — Может, хоть здесь удастся спокойно дотянуть до конца своих дней.
В эту минуту возле дома послышались торопливые шаги, чей-то голос взволнованно крикнул:
— Парсел! Парсел!
— Я здесь, — отозвался Парсел.
Он обогнул домик, Джонсон поплелся за ним. У калитки стоял Уайт. Он задыхался, глаза его выкатились из орбит, губы Дрожали. Он проговорил, заикаясь на каждом слоге:
— Все собрались на утесе. С ружьями. Я пришел за вами. — Он отдышался, громко проглотил слюну. — В море парус. Парселу показалось, что его ударили кулаком прямо в лицо.
— Далеко? — спросил он беззвучным голосом. — И направляется сюда?
Уайт молча пожал плечами, повернулся и убежал.
— Пойдемте, Джонсон, — сказал Парсел, еле сдерживая желание броситься вслед за Уайтом. — Да нет, — раздраженно добавил он. — Оставьте топор, сейчас он вам ни к чему.
Вместо того чтобы идти дальней дорогой по Западному проспекту, он нырнул в чащу, а Джонсон заковылял следом.
— Экая напасть, лейтенант! — бормотал старик.
— Да. Боюсь, что вы выбрали малоподходящий уголок для спокойной жизни, — процедил Парсел сквозь зубы.
Пересекая Блоссом — сквер, они наткнулись на группу женщин. Таитянки молча поглядели им вслед. Они уже знали. Должно быть, им запретили даже подходить к утесу. И они стояли теперь у своего навеса. Работы прекратились сами собой. Когда Парсел добрался до прогалины в пальмовых зарослях, откуда можно было взобраться на северный утес, его окликнул Мэсон и посоветовал не показываться. Предосторожность, в сущности, излишняя, так как судно находилось еще очень далеко. И оттуда можно было различить лишь контуры острова.
Мужчины — таитяне и британцы — держа ружья на коленях, сидели на опушке рощи под укрытием низеньких пальм, самая высокая из которых едва доходила взрослому человеку до пояса. Стоял один лишь Мэсон, приставив к глазу подзорную трубу. Все молчали. И все взгляды были прикованы к парусу.
— Судно держит курс на восток, — сказал наконец Мэсон. — Направляется оно не к нам.
Но заявление Мэсона никого не успокоило. Матросы и сами знали это. Остров — то ведь не нанесен на карту. И капитану вполне может прийти в голову мысль его обследовать.
Мэсон переложил подзорную трубу в левую руку, а правой потер глаз. Жест этот был таким привычным и мирным, что Парсел удивился, как это Мэсон повторяет его в столь чрезвычайных обстоятельствах. Окончив массировать веко, Мэсон протянул трубу Парселу Это тоже входило в обычный ритуал.
— Мистер Парсел, — спокойно произнес капитан, — вы различаете флаг? Ладони Парсела вспотели. Взяв трубу, он не сразу сумел на вести ее и в первую минуту не разобрал цвет флага. Но вдруг горло его сжалось, и он еле слышно пробормотал:
— Судно идет под британским флагом. Это фрегат.
— Трубу! — беззвучно бросил Мэсон.
И вырвал подзорную трубу из рук помощника. Парсел на минуту прикрыл глаза ладонью и, когда отнял ее, увидел взволнованные лица матросов, обращенные не в сторону фрегата, а к Мэсону.
— Совершенно верно, — подтвердил капитан.
Напряжение достигло предела, молчание стало непереносимо тяжелым.
— Лейтенант, — обратился Бэкер к Парселу, — как вы думаете, это нас он ищет?
Парсел молча посмотрел на говорившего. Бронзовое правильное лицо Бэкера казалось невозмутимо спокойным. Только нижняя губа порой судорожно подергивалась. Парсел не нашелся, что ответить. Он с удивлением заметил, что у него самого трясутся ноги, и, напружив мускулы, старался побороть эту дрожь.
— Плевать мне, ищет он нас или нет, — проговорил Маклеод в внезапном приступе ярости. Кадык его судорожно дернулся на жилистой шее, и он добавил: — Одно я знаю: он нас найдет!
После этих слов снова воцарилось молчание. Фрегат! Разве они смогут сопротивляться фрегату? Парсел оглядел матросов. Лица их были бледны даже под загаром, но никто, кроме Смэджа, не выказывал своего страха. Глаза Смэджа совсем вылезли из орбит, нижняя челюсть отвисла, и он безотчетным движением непрерывно потирал руки.
Парсел присел под низенькой пальмой. Он прибежал на берег, не успев одеться, и сейчас, в штанах и рубашке, чувствовал себя не особенно уютно. Дул сильный северный ветер, а джунгли здесь, с восточной стороны утеса, были такие густые, что не пропускали солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182