Я не хотел никого убивать. Я всего лишь разыгрывал твои рассказы.
Катурян . Что ты сделал с третьим ребенком?
Михал . Нет, я тебе сейчас ничего не скажу. Мне и так больно. Голове больно.
Катурян . Ты быстренько все расскажешь, когда они тебя прижмут.
Михал . Я выдержу.
Катурян . Нет, этого ты не выдержишь.
Михал . (тихо ) Ты даже представить себе не можешь, что я способен выдержать.
Катурян . (пауза ) Да. Ты прав. Я вряд ли смогу понять.
Михал . Когда я сидел здесь и слушал, как ты кричал в соседней комнате, я думал о том, что, может, именно так прошло твое детство. Дай мне сказать, мне виднее.
Катурян . Я знаю, брат.
Михал . Твои пытки длились ровно один час, и ты уже влетел ко мне в комнату, несчастный, больной и сопливый. А теперь попробуй помучаться так всю свою жизнь.
Катурян . Но это ничего не извиняет.
Михал . Это извиняет хотя бы то, что ты убил двоих . Почему это не может извинить меня за тех двух, который я убил?
Катурян . Я убил двоих за то, что они мучили своего ребенка семь лет. Ты убил троих детишек, которые никого никогда не мучили. Вот в чем разница.
Михал . Откуда ты знаешь, мучили они или не мучили. Эта девочка с лезвиями в горле была та еще штучка. Она так орала.
Катурян . Как ты убил третьего ребенка? Говори, Михал! Я хочу знать. Тоже из какого-нибудь рассказа?
Михал . Ммм…
Катурян . Из какого рассказа?
Михал . Ты сойдешь с ума.
Катурян . Да не сойду я с ума.
Михал . Ну… немножко сойдешь.
Катурян . Так, из какого она рассказа?
Михал . Из… ну, понимаешь… она была похожа… на… «Маленького Иисуса». Да, на «Маленького Иисуса».
Несколько мгновений в полной тишине Катурян спокойно смотрит на Михала, затем закрывает лицо руками, и как только детали рассказа одна за другой начинают всплывать в его памяти, он начинает тихо плакать. Михал силится что-то сказать, но не может – Катурян уже рыдает в голос.
Катурян . Почему именно «Иисус»?
Михал . (пожимает плечами ) Это очень хорошая история. Ты отличный писатель, Катурян. Даже не сомневайся, если услышишь другое мнение.
Катурян . (пауза ) И где ты ее оставил?
Михал . Там, где ты похоронил папу и маму. В колодце.
Катурян . (пауза ) Бедная глупая девочка.
Михал . Я знаю. Это было ужасно.
Катурян . Надеюсь, что быстро.
Михал . Мгновенно.
Катурян снова бросается в плач. Михал кладет руку на его плечо.
Не плачь, брат. Все будет хорошо.
Катурян . Как же будет хорошо? Как вообще может быть теперь все хорошо?
Михал . Не знаю. Ты сам так обычно говоришь в сложной ситуации! «Все будет хорошо». Хотя все совсем не будет хорошо. В любую минуту они могут прийти и расстрелять нас. Ведь правда? А это совсем не хорошо. Это даже почти что наоборот. Да уж. (Пауза. ) Интересно, черт возьми, они казнят нас вместе или друг за другом? Хорошо, если вместе. Я бы не хотел в такую минуту быть один.
Катурян . Я ничего не сделал!
Михал . Слушай, даже не начинай. Не раздражай меня. И даже если они неказнят нас вместе, они похоронят нас вместе, в одной могиле, чтобы сэкономить на могильщиках. А я ужасно не хочу лежать в земле один. Это так страшно. Одному в земле, весь свой век, просто ужас! И уж точно, по крайней мере, мы соединимся на небесах, что бы ни случилось. Предстанем перед господом вместе. Давай, кто быстрее, а?
Катурян . В какую часть рая ты хочешь попасть, Михал? Там, где держат детоубийц?
Михал . Нет, не там, где держат детоубийц, жопа ты вонючая. В нормальном раю. Как в фильмах.
Катурян . Хочешь знать, куда ты попадешь после смерти?
Михал . Куда это? Только не говори мне сейчас ничего обидного, я вижу, ты в плохом настроении.
Катурян . Ты попадешь в маленькую комнатку в маленьком доме в маленьком-маленьком лесу, и весь оставшийся век ты будешь жить под надзором – но не под моим надзором, а хуже. Под надзором людей, похожих на маму и папу, они будут ухаживать за тобой именно так, как ухаживали за тобой твои родители. Но только на этот раз меня уже не будет рядом, чтобы вызволить тебя из беды. И знаешь почему? Потому что я буду совсем в другом месте, ведь я не мучил несчастных детишек.
Михал . Это самая обидная вещь, которую кто-либо кому-либо когда-либо говорил. Я больше вообще не хочу с тобой разговаривать.
Катурян . Хорошо. Давай просто посидим в тишине, пока они не придут за нами и не убьют нас.
Михал . Это самая обидная вещь, которую я когда-либо слышал! Я ведь просил не обижать меня. Я сказал: «Не говори мне ничего обидного», и что же ты наделал? Что ты сказал? Ты взял и специально сказал мне самые обидные слова, какие знал.
Катурян . Я просто очень люблю тебя.
Михал . (пауза ) Что ты имеешь в виду под словом «просто»? Это еще более обидное слово. Хотя ты уже и так сказал мне самые обидные слова в моей жизни! О, господи!
Катурян . Давай посидим в тишине.
Михал . Я попытался . Но ты продолжаешь говорить мне гадости. (пауза ) Скажешь, нет? (пауза ) Нет, ты скажи? Разве это называется «посидеть в тишине»? Ну, хорошо.
Пауза. Михал начинает ковыряться в своей заднице. Пауза.
И, кстати, есть у меня еще одна шпилька, чтобы кольнуть тебя. Что это у тебя за дурацкий рассказ, который я тут недавно обнаружил? Совершенно дурацкий рассказ, «Писатель и брат писателя». Так называется. Это самая бредовая история, которую я читал в своей жизни.
Катурян . Я не давал тебе этот рассказ, Михал.
Михал . Я знаю, что ты мне его не давал. И очень правильно делал. Потому что он дерьмо.
Катурян . Ты копался в моих вещах, пока я был на работе, так что ли?
Михал . Конечно, я копался в твоих вещах, пока ты был на работе. А чем мне, на твой взгляд, заниматься, пока ты на работе?
Катурян . Резать детишек, я думаю.
Михал . Ха-ха! Ладно, ну так вот, в те самые моменты, когда я не резал детишек, я копался в твоих вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26