Это было последнее, что он успел увидеть. А последнее, что он услышал, были звуки, которые он уже не смог различить. Последнее, что он услышал, – это были крики сотен тысяч детей, которым он когда-то помог расстаться с жизнью и которые теперь возвращались к ней, чтобы продолжать длить свои холодные, бессмысленные дни, которые отпущены им жестокой судьбою. Теперь он был так далеко от них, что при всем желании не смог бы помочь им свести счеты с ужасающей жизнью, окончить которую им теперь предстояло самостоятельно.
Михал . Хм… (Пауза. ) Я не совсем понял самый конец истории. Что, неужели Человек-подушка исчез насовсем, да? Эх.
Катурян . Да, он исчез насовсем – так, словно бы его не существовало.
Михал . Растворился в воздухе.
Катурян . Растворился в воздухе. Превратился в ничто.
Михал . Ушел на небо.
Катурян . Нет, превратился в ничто.
Михал . Я люблю Человека-подушку. Он мой лучший друг.
Катурян . Это довольно мрачно, я готов признать. Ну как твоя попка, все еще чешется?
Михал . Черт, зачем ты напомнил? Блин! (Чешется. ) Мммм… Но я до сих пор не могу понять, как это все могло произойти.
Катурян . Что это? Как умер Человек-подушка?
Михал . Ну нет, я же спрятал ее очень хорошо.
Катурян . Что спрятал?
Михал . Коробку с пальцами. Я спрятал ее очень хорошо, я был уверен. Сначала положил ее в комод, где ты держишь чистые носки и трусы, но потом мне показалось, что там коробку легко найти. Когда они начали подванивать, я закопал их в землю для рождественской елки на чердаке, потому что мы будем елку ставить явно еще совсем не скоро. Только в канун Рождества. У них была куча времени, чтобы заплесневеть. И они уже даже начали покрываться плесенью. Когда тебе их показывали, они были в плесени?
Катурян кивает головой, но видно, как силы покидают его.
Они натравили собак, не иначе. Понимаешь, эти ищейки все разнюхали… Они натравили их. Потому что я блестяще их спрятал. В землю для рождественской елки. Нам нужна она только раз в году.
Катурян . Ты же сказал мне… Ты же мне только что сказал, что не трогал этих детей. Значит ты солгал мне.
Михал . Нет, я не солгал. Я только сказал тебе, что ко мне пришел человек и сказал, что будет пытать меня до тех пор, пока я не скажу, что убил этих детей. И я сказал ему, что убил их. Но это не значит, что я не убивал этих детей. Как раз я их и убил.
Катурян . Ты поклялся мне своей жизнью, что не убивал этих трех малышек.
Михал . Ой, ну слушай, когда ты сказал: «Поклянись своей жизнью, что не убивал детей», мне показалось, это была такая игра. Шутка! Прости, Катурян.
Катурян от неожиданности обрушивается на матрас.
Я знаю, я поступил плохо. Поверь. Но мне было ужасно интересно. Маленький мальчик был именно таким, как ты мне его описывал. Когда я отрезал ему пальцы, он даже не закричал. Он просто сидел и смотрел на них. Он был очень удивлен. В его возрасте это невозможно понять. Его звали Аарон. На нем была смешная маленькая шапочка, и он все время лепетал о своей маме. Боже мой, как много крови из него вылилось! Это просто невозможно себе представить, сколько крови может быть в такой малышке. Потом вдруг она перестал течь и мальчик стал синеть. Бедный. Я почувствовал себя очень плохо в этот момент, а он был в этот момент прекрасен. «Я хочу к маме, пожалуйста, отпустите меня». А зато девочка была как зуд в попке. Она кричала так, что, казалось, у нее глаза выпадут из глазниц. Она не хотела их есть. Она не хотела есть яблочных человечков, а я так долго их готовил. Очень трудно засунуть туда бритвы. Ты ведь не написал, как правильно готовить яблочных человечков, елки-палки. Я проверил их на ней. Мне в конце концов все-таки удалось в нее их засунуть. Ей хватило двух. Не для того, чтобы умереть, а чтобы она хотя бы замолчала. (Пауза. ) Тебе тяжело в этой рубашке? Ты весь в крови. Завтра постирай ее. Хотя тебе придется хорошенько постараться. Вот увидишь: с ней надо будет повозиться. (Пауза. ) Катурян? (Пауза. ) Я сам ее постираю завтра, если ты хочешь. Я очень хорошо это делаю.
Катурян . (пауза, тихо ) Зачем ты это сделал?
Михал . Что? Я не слышу.
Катурян . (плачет ) Зачем ты это сделал?
Михал . Не плачь, Катурян. Не плачь.
Михал подходит к нему, чтобы поддержать его. Катурян в отчаянии отстраняется.
Катурян . Зачем ты это сделал?
Михал . Ты же знаешь. Ты попросил меня об этом.
Катурян . (пауза ) Что-что?
Михал . Ты попросил меня об этом.
Катурян . (пауза ) Я помню, что просил тебя делать вовремя домашнее задание. Я помню, что просил тебя чистить зубы по вечерам…
Михал . Я чищу зубы по вечерам…
Катурян . Но я не помню, чтобы я просил тебя красть маленьких детей и мучить их с особой жестокостью.
Михал . Я не мучил их с особой жестокостью. «С особой жестокостью»… Мне кажется, это больше напоминало…
Михал показывает, как ожесточенно разрубает кого-то.
Это больше было похоже на…
Михал показывает, как он одним резким движением отсекает воображаемые пальцы и затем изящным движением выбрасывает их.
Или на…
Михал показывает, как он засовывает в рот девочки два яблочных человечка и заставляет ее проглотить их.
«С особой жестокостью». Это слишком. Я ничего не делал, о чем бы ты меня не просил, так что, знаешь, не изображай, пожалуйста, невинного младенца. В каждой твоей истории с кем-нибудь случается что-нибудь ужасное. Я всего лишь проверял, настолько они реалистичны. Потому что мне всегда казалось, что некоторые из них совсем не похожи на правду (Пауза. ) Но знаешь? Вот, что я понял: некоторые из них вполне реалистичны.
Катурян . Но почему же ты не захотел разыграть одну из моих добрых историй?
Михал . Потому что ты таких не пишешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26