Каждый раз вздыхала с облегчением, когда дежурная медсестра отвечала «нет». Но я в еще большем замешательстве: что же могло произойти?
Этой ночью я уснула в гостиной, а утром меня разбудил телефонный звонок, который я включила на всю громкость. Это Хайме.
– Вчера вечером от инфаркта умер мой отец, – по голосу слышно, что он в ужасном настроении и очень устал.
Я поражена, услышав эту новость.
– Боже мой! Где ты?
– В похоронном бюро с матерью. Я побуду с ней какое-то время. Мне жаль, что подвел тебя, но…
– Нет, не волнуйся! Что я могу сделать для тебя? Хочешь, я приеду? В каком ты похоронном бюро?
– Нет. Лучше не надо. Для меня это трагедия, не знаю, как смогу пережить это. Дай мне немного времени, мне нужно побыть с матерью, а потом одному. Мне очень плохо.
Выражаю свои соболезнования и говорю, что буду ждать его дома. Если ему необходимо побыть одному, то я уважаю его решение, и не важно, сколько времени ему понадобится.
15 декабря 1998 года
Я каждый день хожу на работу, словно робот. Я не могу сосредоточиться, и шеф спрашивает меня, что случилось. Не вдаваясь в подробности, я рассказываю ему о смерти одного из членов семьи, и Гарри, видя мое состояние, любезно разрешает мне несколько дней не выходить на работу, не считая рождественских праздников.
Не знаю, сколько времени Хайме еще не будет. Но ясно одно: я очень по нему скучаю и искренне сочувствую ему. Я буду ждать его и надеюсь, что перед Рождеством он все же даст о себе знать. Думаю, что в праздник мы будем вместе, поскольку его дети будут отмечать Рождество со своей матерью. Но от Хайме до сих пор ничего не слышно.
Неделя с 24 декабря по 31 декабря 1998 года
Это самое худшее Рождество в моей жизни. Дома, одна, с телефоном в руках. Я напрасно надеялась, что Хайме сделает мне сюрприз и появится в последнюю минуту. Этого не происходит. Признаюсь, я много думала и в какой-то момент пришла к выводу, что все эти несчастья слишком странные, чтобы быть правдой. Но потом упрекаю себя за то, что поставила под сомнение реальность такого важного события, как смерть дорогого человека.
2 января 1999 года
Под Новый год Соня пыталась вытащить меня на вечеринку к ее бывшему. Но я отказалась. Она снова позвонила, чтобы узнать, как я, и настаивала на встрече, но, услышав, каким тоном я говорю, оставила попытки убедить меня прийти к ней.
Хайме только что приехал, через три недели после трагедии. Он похудел по меньшей мере на пять килограммов и стал похож на живого мертвеца. Его длинные изящные пальцы опухли, и ему стало трудно сжимать руки в кулаки. Изменилась его походка. Он стал сильнее хромать. И почти ничего не говорит. Я не осмеливаюсь нарушить молчание. Понимаю, что он в трауре, и я должна уважать это. Тем не менее я умираю от желания сжать его в своих объятиях, осыпать поцелуями и утешить. Он постепенно превращается – не думаю, что это игра – в предмет мебели. Его безумие достигает невероятной глубины. Думаю, что душевная боль ввергла его в такое состояние. Печальное событие еще больше толкает его на сумасбродные поступки, и я всерьез считаю, что человек, в которого я влюбилась, не имеет ничего общего с тем, кто он есть на самом деле.
Хайме все реже ночует дома. Сначала я оправдывала это его состоянием из-за потери отца и не осмеливалась ничего ему говорить. Но однажды он возвратился посреди ночи, как всегда, будучи мертвецки пьяным и стал провоцировать ссору со мной. Как обычно, я притворилась, что сплю, а он по привычке закрылся в ванной. Мне было слышно, как он орудует скальпелем. От ужаса я укрылась с головой одеялом.
Однажды вечером он остался дома, к нему без предупреждения пришел Хоакин, его партнер, и они закрылись в кабинете Хайме. Хоакин пришел уже пьяным, и закончилось все тем, что они поругались, поскольку, судя по разговору, который я подслушала, он пришел просить денег на своих клубных проституток и трансвеститов из Сьютаделлы.
Одержимость временем
3 января 1999 года
Этой ночью меня разбудил телефонный звонок. Хайме поднял трубку, потом поспешно ушел, не сказав ни слова. Вернувшись, он пояснил, что звонил его сын, что его бывшей жене очень плохо и его присутствие необходимо.
Уже второй месяц подряд Хайме забывает дать мне денег для оплаты аренды, но я плачу своевременно. Я напомнила ему об этом, и он попросил немного подождать, но я знаю, что его этот вопрос уже не волнует. У меня складывается впечатление, что он проваливается в глубокую депрессию, но не хочет говорить об этом.
4 января 1999 года
Мы уже почти не занимаемся любовью. Сегодняшний день – исключение. Хайме воспользовался услугами проститутки, которую без моего разрешения привел домой.
Когда я вернулась с работы, он спокойно болтал в гостиной с сомнительного вида женщиной. Я сразу же поняла, в чем дело.
– Это подарок для тебя, любовь моя. Так как последнее время я уделял тебе мало внимания…
В этих словах звучали ирония и нежность, и, надеясь, что это вернет ему утраченное желание, соглашаюсь, чтобы женщина осталась на час.
Дня меня это оказалось сущим кошмаром. Я была потрясена, в то время как Хайме чувствовал себя как рыба в воде. Однако после ухода проститутки, которой заплатила я, он возбудился и начал приставать ко мне.
– Ну-ка, посмотрим, управлюсь ли я с тобой! – воскликнул он и закрылся в ванной, чтобы принять душ.
5 января 1999 года
Меня очень беспокоит Хайме. Его выходки с каждым днем становятся все более странными. Ему всегда нравились записные книжки, но я и не подозревала, что до такой степени. Он докупает всевозможные записные книжки, кожаные или в простых картонных обложках. Как только он заканчивает вписывать аккуратным почерком все номера телефонов в свое последнее приобретение, он меняет его на другую книжку и переписывает всю информацию заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73