Мэтт ждал, пока она успокоится. Ему хотелось, чтобы она была серьезна.
– Хилари?
– А?
– Я действительно влюбился в тебя. С самого первого раза, когда увидел. Я просто… знал это.
Она ничего не ответила.
– Я не жду, что ты скажешь то же самое. Ни на минуту. Но дай мне хоть какую-то надежду. Когда мы вернемся в Англию – я тебя еще увижу?
Она подумала, но сразу не ответила, коварно затягивая его агонию, а потом улыбнулась.
– Да.
Он завопил от радости и кинулся ее обнимать. Она оттолкнула его.
– Погоди, не все так просто. Я хочу сказать, тебе надо набраться терпения. На меня свалится куча проблем, когда мы вернемся домой. – Она выразительно посмотрела на него, давая время на осознание. – Куча проблем. Личных проблем, проблем с бизнесом. Наверное, мне придется переехать. Ты и я – что бы это ни значило – можем не справиться. Но я говорю – да. Да, да и еще раз да! Только не возлагай на меня слишком больших надежд, ладно? Я просто не знаю, хватит ли у меня сил.
Он кивнул и улыбнулся своей милой широкой улыбкой. Его глаза сияли от счастья.
– Я понимаю. Все нормально. Все здорово!
Он хлопнул в ладоши.
– Спасибо. Мне просто нужен был хоть какой-то шанс.
Хилари чмокнула его в нос.
– Я рада, что ты веришь в меня, и постараюсь тебя не разочаровать.
Она встала и взяла свои сумки.
– Слушай, мне нужно упаковывать вещи и все остальное. Давай встретимся в Айо? В восемь?
– Я буду там в шесть!
– Не скучай!
Она пошла к себе. Теперь самое главное, чтобы Шон ничего не узнал о Мэтте. Ее снова вело чутье. Не важно, почему и зачем, но… она точно знала одно – Шона надо оградить от этого.
Едва он уселся со своим пивом, его тут же атаковали мухи. Одна билась около лица, другая жужжала в ухо, и еще целый батальон завис над головой. Он попытался не обращать внимания, но раздражающую щекотку на лице вынести было невозможно. Он хлопнул себя по щеке, дав сигнал к началу боевых действий. Только он успевал смахнуть одну муху с левой щеки, другая тут же заходила справа. В конце концов огромная синяя муха нагло уселась прямо на руку. Их становилось все больше и больше, и они садились на него по две-три зараз, назойливо жужжа возле уха и тут же улетая. Он оглянулся на других людей, сидящих в пляжном баре. Их так же донимали мухи, но они будто этого не замечали и продолжали беззаботно болтать, читать газеты и играть в шашки. Шон признал свое поражение. Схватив бутылку, он перебрался поближе к воде и устроился там, снова наслаждаясь жизнью. Это был он. Это было все, чего он хотел, – просто сидеть и смотреть на мир вокруг, принимая любые его уроки. Допив бутылку и сполоснув ее в фонтане, Шон набрал чистой воды. Теперь он готов идти. Жара была убийственной, но он знал, что шаг за шагом доберется до цели.
Хилари забрела в это кафе случайно. Наслаждаясь медленной прогулкой по пляжной дорожке, она поняла, почему тянет время. Она не слишком торопилась обратно. Приятное ощущение самоопределения никуда не пропало и все еще грело ее, но со своим одиночеством она не спешила расстаться. Она была пока не готова разделить щенячий восторг Мэтта, да и вообще подобная перспектива ее не прельщала.
Она остановилась полюбоваться увитой виноградной лозой старой стеной и случайно заметила дверь, осторожно приоткрыла ее и сунула голову внутрь. Там оказалось длинное тесное кафе, стены были выложены керамической плиткой, расписанной диковинными цветами. В конце кафе находилась небольшая терраса, выходившая на море. За одним из столиков дремал старик; остальные были свободны. Хотя ни официантов, ни хозяина не было видно, она чувствовала, что за ней наблюдают. И точно – через минуту старушка, вероятно жена сонного деда, подошла к ней принять заказ. Она улыбнулась Хилари и затараторила по-испански, абсолютно не обращая внимания на растерянность посетительницы. Оставив попытки хоть что-то понять, Хилари улыбнулась в ответ и заказала капуччино и g?teau fraise. Ее эсперанто возымел эффект. Почти час Хилари смаковала пенистый напиток и ковыряла ложечкой начинку земляничного пирога, глядя на отдыхающих, веселившихся на пляже. Парни тащили девушек в море. Мамаши шлепали своих детей, чтобы те не плакали. Хилари тут же решила, что никогда не ударит расстроенного ребенка, как бы тот себя ни вел. Мысли о материнстве согревали ее. Пусть до этого еще далеко, но это будет. С ума сойти! Когда-нибудь она будет сидеть вот так на пляже с собственными детьми. И с их отцом. Она последний раз взглянула на великолепный вид и пошла назад, в будущее.
– Как типично для уродского Пастернака! Сначала всех взбаламутит с этой его последней ночью, вытащит нас в такое время…
– Да расслабься ты, старик! Он прав! Нам надо оттянуться в последнюю ночь!
– Ну и где он? Мы же собрались на отвальную Доктора Приколиста! Где же душа общества?
Милли неловко попыталась сменить тему:
– Но ведь и Мэтта здесь нет. Может, они вдвоем что-то затевают?
– Мэтт придет попозже. По крайней мере, он хоть предупредил нас.
Милли разозлилась:
– Слушай, оставь Пасти в покое, да? Ну нет его здесь! Разве плохо просто посидеть впятером какое-то время?
Том отвернулся. Криста прошептала ей на ухо:
– Полегче с ним. Он, бедняжка, плакал весь день!
Милли улыбнулась и подмигнула подружке.
– Надеюсь, чертов Пасти поторопится. Теперь уже я чувствую себя виноватой.
– Еще одно «Высокое напряжение», пожалуйста!
– Ну ты даешь, приятель! Умеешь бухать! Бармен из «Киви» сделал уважительную гримасу и начал смешивать еще один коктейль – сидр, водка, пиво и лайм. Пастернак никак не пьянел, а ему обязательно нужно было дойти до нужной кондиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56