Она стала другой. Это было самым главным.
Лежать на пляже, зарывшись ногами в песок – вот что ей было нужно. В каком-то смысле она повзрослела отдельно от Шона. Она переросла его. Это было больно, но она должна была задать себе этот вопрос. Испытывала ли она вообще какие-нибудь чувства к своему мужу? На этот вопрос пока она не могла дать определенного ответа.
Ее мозг плавился от палящего солнца. Она взяла книгу, но белые страницы слепили ее. Капельки пота ручейками стекали по спине и бедрам на полотенце. Она застегнула верх купальника и пошла к воде, ощущая на своей аккуратной попке взгляды мужиков. Извращенцы! А вдруг ей пятнадцать, откуда им знать!
Она вошла в море и поплыла по золотой солнечной дорожке. От холодной воды ее кожа покрылась мурашками. Она ныряла в волны и глубоко дышала, пока не привыкла к приятной прохладе моря. Она плыла не оглядываясь, наслаждаясь волной возбуждения, накрывающей ее на пути с отмели к чернильной глубине. Она вспомнила мадам Понтелье в конце «Пробуждения», и ее пронзило чувство сестринской общности. В душе запели флейты, убаюкивая ее, скользящую сквозь воды бездонного океана. Она видела, как ветер швырнул чайку, будто воздушного змея, и снова подумала о мадам Понтелье и о самой себе. Ее удел – меланхолия.
Обернувшись назад, она моментально запаниковала. Она еще не устала, но заплыла так далеко! Пляж был едва виден, а ближайшая живая душа дрейфовала на катамаране на приличном расстоянии, до нее не докричаться.
Похоже, ее отнесло подводным течением, и теперь придется прорываться вспять через хлесткие волны. Далеко-далеко на берегу к утесу прижалась маленькая белая вилла. Она взяла ее за отметку и начала грести к берегу.
Она плыла все медленнее, но все же продвигалась вперед. Приблизилась и девушка на катамаране. Теперь Хилари могла разглядеть ее рыжие волосы и зеленое бикини. У нее наверняка будет болеть спина. Вялая медуза болталась на волнах в нескольких метров от нее. Хилари попыталась обогнуть ее, но ее гребки слабели и лишь притягивали скользкую тварь. Она уже приготовилась к ожогу или прикосновению щупалец, когда сообразила, что видит горлышко использованного презерватива. По крайней мере, кто-то хорошо провел время.
Ее мысли переключились на Мэтта. Как он вписывается в общую картину? И вписывается ли вообще? Она отфильтровала все, оставив только главное. Когда она увидела его в самолете и их глаза встретились, она почувствовала что-то вроде толчка. Она не думала о романе с ним. Может, там и вовсе ничего не было, кроме примитивного физического желания. Она согласилась пойти с ним прогуляться, просто потому что ей так захотелось. У нее было такое настроение. Однако что-то внутри нее набирало силу. С самого начала он был ей нужен. И вряд ли ей сейчас хотелось доискиваться причин.
Теперь она почти доплыла до волнорезов. Другие купальщики были куда дальше от берега, чем она. Мелькнула мысль о Бекки, заботливо разминающей атрофированные мышцы стареющих клиентов. Хилари еще повезло. И ей действительно повезло. Надо просто расслабиться и посмотреть, куда выведет ее эта дорога. Она выплыла на мелководье и встала, чтобы пройти последние несколько метров до берега, но набежавшая волна сбила ее с ног. Она легла в воду и позволила мягкому прибою перекатываться через нее, баюкая ее своими мерными толчками.
– Ты не мог бы меня намазать, Майки, милый?
Анке протянула почти пустой флакон «Бергасола». Майки буркнул в свою газету:
– Попроси кого-нибудь другого, дорогая. У меня руки в песке.
Она задержала на нем взгляд. Она не разозлилась. Все равно она не будет с ним встречаться, когда вернется домой. Однако сколько продолжается их роман? Четыре дня? Четыре дня – и он уже не может оторваться от своей сраной газеты ради нее. Пару дней назад он говорил совсем по-другому. Да пошел он. Без проблем. И она отправилась попросить Мэтта. Надо было довериться своему чутью и сразу обратить внимание на его душевные глаза Может, она еще так и сделает. А может, и нет. Все это, в общем, не так уж и важно. Все отлично.
Хилари брела по мелководью, волоча ноги в облаке брызг от волнорезов. Она нашла тихое местечко на дальнем конце пляжа и расстелила полотенце. Потом уселась и стала наблюдать за изящными испанскими девушками, играющими в мяч у кромки воды, возле небольшого обрыва, где их парни, дурачась, скидывали друг друга в зеленую глубину. Только две из них были симпатичными, но у всех были стройные фигурки, как у Кейт Мосс. Может, у них от солнца понижается аппетит, или оно попросту растопило их щенячий подростковый жирок? Она наблюдала, как они прыгают, делают выпады, тянутся за мячом; их упругие спинные мышцы ходили под тугой кожей. В них не было ни грамма лишнего веса, однако тут же сидели их толстые мамаши и волосатые бабули, лениво развалившиеся в утопающих в песке шезлонгах. Если это то, во что ты превращаешься после родов, то лучше не трахаться вообще, решила Хилари.
У нее и так был период воздержания, и довольно продолжительный. Она отряхнула полотенце и пошла вдоль берега. В голове вертелась мысль, что она, в общем-то, не слишком отличается от этих девчонок. Во многих отношениях – особенно в сексе – она была все еще неискушенной. Возможно, психиатр сказал бы, что она злится на Шона за украденную юность. Возможно, один сумасшедший, безнравственный и абсолютно бездумный романчик мог бы вывести ее сознание из тупика. Возможно, это действительно им поможет. Она поняла, что улыбается, – возможно, она просто искала себе оправдание, чтобы трахнуть молодого Мэтта.
Итак, наконец признав, что она действительно хотела переспать с Мэттом – или с кем-нибудь другим, всего разок, чтобы просто посмотреть, – она тут же укорила себя за эту фантазию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56