Он повернулся и пошел к Милли.
– Передумал?
– Вроде того.
– Жаль. Хотя я рада побыть с тобой наедине несколько минут.
Внезапно Пастернака охватила паника. Тон, которым она сказала «наедине», загонял его в ловушку, обезоруживал. Если он сейчас не встряхнется, все опять закончится ничем. Милли придвинулась ближе.
– Просто мне не очень-то весело, потому что обе девчонки постоянно с твоими друзьями. Они все такие милые и таскают меня за собой, но я не хочу им мешать. Ужас!
Она смотрела на него своими добрыми карими глазами. Он был зажат в угол.
– Так, может, мы с тобой поужинаем вместе сегодня вечером?
Его сердце провалилось в трусы. Пастернака охватило нервное возбуждение, за которым прятался черный удушающий страх. Черт! Черт! Почему он просто не может заставить себя сделать ЭТО!
– А Мэтт?
Милли слегка наклонила голову, просыпая песок сквозь ладонь.
– Конечно. – Она слегка поколебалась. – Но я бы предпочла просто нас с тобой.
Он попытался ободряюще улыбнуться и намекнуть ей, что ясно понял, куда она клонит, и что, поверь мне, детка, мой мотор кипит. Он надеялся, что выглядит клевым и мировым парнем, но чувствовал, что вышло не очень. По галечному пляжу ковыляли, возвращаясь обратно, остальные, хохоча над своим приключением. Добравшись до раскаленного песка, они начали притворно поднимать ноги и запрыгали к спасительным островкам полотенец, комично втянув щеки – будто это могло охладить песок под ногами.
Милли прошептала ему на ухо:
– Как скажешь, дорогой. Я не против Мэтта. Тебе решать. С ним или без него, я буду ждать тебя в баре на утесе в восемь, ладно?
– Конечно. Горю желанием.
Скорее горю желанием сбегать в туалет, подумал он, изо всех сил стараясь контролировать кишечник.
* * *
Поездка в Антекеру ошеломила Шона. Дорога шла вдоль ущелья через горные леса, и ему до боли хотелось быть там, взбираясь все выше и глядя вниз. Однажды он так и сделает. Возможно, завтра. Но, когда его сердце уже было готово выпрыгнуть от невыносимой красоты бескрайних просторов, шеренги елей стали редеть, и дорога начала мягко снижаться. На предгорьях молчаливые скалы и валуны уступили место обожженным глинистым берегам и кустарнику.
На последнем повороте дорога без предупреждения резко нырнула под облака. Последние елочки прильнули к красному глинозему вокруг дороги, которая, сделав петлю, повернула назад, к земле. Внизу раскинулась бесконечная зеленая долина, встречаясь с неряшливой лавой старого русла. И на выцветшем краю неба, едва видный в мареве жаркого дня, мерцал отдаленный откос Антекеры. Шон потерял дар речи. Это действительно было невыносимо прекрасно.
– Пахнет голубым сыром! Она была права. Пока они блуждали по лабиринтам аллей за крепостью Плаза-дель-Кармен, запах не исчез. Он даже усилился, возгоняемый полуденной жарой.
– Господи! – она скривилась.
Он-то надеялся, что эту вонь чувствовал только он, чтобы ничто не мешало Хилари наслаждаться прогулкой. Не получилось. С самого начала он знал, что сегодня она настроена весь день молча страдать, но не ожидал, что повод появится так быстро. Ему не хотелось, чтобы у нее вообще была причины ненавидеть это место. Он остановился, сердитый, усталый и взмокший.
– Слушай, прости. Не надо было мне таскать тебя по этим церквам. Я обещаю, мы не будем торчать здесь весь день, но мне нравятся такие штуки. – Посмотрев прямо ей в глаза, он понизил голос. – Мне они нравится.
Она уронила голову.
– Прости.
Он взял ее руку и попытался улыбнуться ей.
– Не извиняйся. Ты права. Здесь воняет. Это вонючий старый город.
Она не подняла головы. Шон посмотрел по сторонам, отчаянно пытаясь найти компромисс.
– Послушай, почему бы тебе просто не провести час на рынке кож?
Она выглядела озадаченной.
– Помнишь, я тебе рассказывал? Это место известно своими кожаными изделиями. Можешь купить что-нибудь маме. Возможно, ты найдешь там хороший кожаный туфик!
Хилари засмеялась.
– Ты имеешь в виду пуфик? Говори правильно!
– Настоящий испанский пуф! Ей это понравится!
– А кто его потащит?
Его волосы приобрели на солнце слегка золотистый оттенок. Он поскреб ухо под слуховым аппаратом, его глаза ожили.
– Ты выбери, а я понесу!
Она снова глянула под ноги. Что-то он слишком уж старался сделать ей приятное.
– Договорились. Сколько времени у меня есть?
– А сколько тебе нужно?
– Давай так. Помнишь то кафе в сквере? Бар дель-Кармен или кафе дель-Кармен, или еще как-то. Давай встретимся там – во сколько? В два?
– В два.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она подставила щеку и выжала слабую улыбку.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
– Все нормально.
– Тогда в два.
Он повернулся и мимо киоска с мороженым пошел за уходящей группкой сестер милосердия в белых одеждах и их низеньким священником по узкой Синтра-де-лос-Рохас. Шон был счастлив. Только когда боковая улочка просочилась в маленький садик Плаза-де-лас-Дескальзас, он начал понемногу обращать внимание на работу реставраторов. Затеняя сады, прикрывая милосердным покровом от палящего солнца, стояла древняя терракотовая базилика Сан Хуана. В садах, на скамейках или прямо на траве, сидели студенты и молодые матери, наслаждаясь тенью, жуя bocadillos или облизывая мороженое. Сначала Шон заметил тачки, потом в тени церковной стены увидел пять-шесть лениво болтающих рабочих в комбинезонах.
Остановив проходившую монахиню, он поинтересовался, в основном при помощи жестов, можно ли ему пройти внутрь. Когда наконец она поняла, чего он хочет, ее круглое лицо осветилось улыбкой. Она проводила его до дверей, словно одаряя милостью Господней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56