Стивен тоже считал секс великолепным средством для отдыха мозга и всегда был готов откликнуться на призыв Леоноры.
Им неизменно было хорошо вместе, и после бурного любовного акта на обоих нисходила умиротворенность. Наверняка и на этот раз их свидание протекало бы по известному сценарию, если бы Леоноре не вздумалось преподнести Стивену в подарок пластинку с записью концерта Вивьен Крестон, за которую она получила «Золотого Орфея».
Вивьен Крестон. Крестон… Не может быть, подумал Стивен, такое совпадение невозможно! Крестон достаточно распространенная фамилия. Но в сочетании с именем Вивьен!..
Так звали дочь его университетского наставника профессора Роджера Крестона, который бессовестно предал Стивена.
Случайному посетителю Бостонский университет, уютно спрятанный за зелеными листьями деревьев, показался бы мирным райским уголком. Никому бы и в голову не пришло, что за массивными стенами, увитыми плющом, в одном из кабинетов бушуют страсти.
Стивен Фосс был взбешен настолько, что готов был убить сидящего перед ним профессора, лауреата Нобелевской премии Роджера Крестона, которого до сего дня он глубоко уважал, считая его не только своим учителем, но и другом. Если бы Стивен был неандертальцем, он обрушил бы на голову учителя увесистый обломок скалы, но в наш цивилизованный век ему пришлось ограничиться словами.
– Вы воспользовались моими записями, опубликовали их под своим именем. Это – воровство!
Седеющий, но еще моложавый профессор недовольно сдвинул брови.
– Ты, как всегда, драматизируешь события и привносишь в дело слишком много эмоций. Твое поведение не заслуживает одобрения.
– Идея моя, и информацию собирал я, – настаивал взъерошенный юноша.
– Ты – мой ассистент, и вся твоя работа по праву принадлежит мне. В том числе и эти мелочовые писульки.
– За которые, будь все проклято, вы получили Национальную премию!
– Я это заслужил, – хладнокровно, со спокойной уверенностью промолвил Крестон.
– Но и расчеты делал тоже я! – гневно возопил Стивен. – Я занимался ими в свое свободное время! Вы и не знали толком, чем я занимаюсь. Вы не имеете на них никакого права!
К удивлению юноши, Роджер Крестон сочувственно улыбнулся.
– Как ты еще наивен, Стивен. Наивен и несдержан. Боюсь, твоя чувствительность не позволит тебе добиться серьезных успехов в науке. Ученый должен обладать не только светлой головой, но и холодным рассудком. Тебе не хватает разумной сдержанности, поэтому я, хотя и неохотно, написал рапорт, в котором прошу администрацию тебя отчислить. Так что ты теперь здесь не работаешь.
Стивен захлебнулся от ярости. Он уже давно подозревал, что «гениальный профессор» Роджер Крестон вовсе не светоч науки, а обыкновенный сукин сын с черствым сердцем и с очень гибкой моралью. Стивен понимал, что без умения защищать себя не проживешь, но откровенное и наглое предательство Крестона возмутило его до глубины души.
– Я должен отказаться от своей работы?! Вы этого требуете?!
– Не совсем так. Просто, мне кажется, – и тебе, и мне будет спокойнее на расстоянии.
Негодование, обида, боль разочарования бурлили в душе Стивена с такой силой, что он еле сдерживался. Больше всего ему хотелось размазать этого высокоученого подонка по стене чистенького кабинета.
– Я убью вас, – в ярости прошипел он.
– Не советую, – спокойно сказал Роджер Крестон, откинувшись на спинку кресла. – Тюрьма – не самое лучшее место для научной работы. – Видя, что растерявшийся Стивен хватает ртом воздух, профессор решил продолжить нравоучительную лекцию. – Видишь ли, мой мальчик, ты придаешь слишком большее значение самым обычным, естественным вещам. Ты еще молод, тебе всего двадцать…
– Мне уже двадцать три!
Стивен успел к этому времени окончить университет, получить степень магистра, написать серию блестящих статей… Последняя работа, ловко присвоенная Роджером Крестоном, была задумана Стивеном как докторская диссертация.
– У тебя молоко на губах не обсохло, а впереди – вечность. Ты успеешь придумать еще не один проект.
– Их тоже украдут, как украли вы!
– Увы, мой дорогой. Ты не просто невыдержан, ты абсолютно невоспитан.
Демонстрируя собственное самообладание, профессор встал, подошел к стоящей на тумбочке возле рабочего стола клетке с канарейками и стал насыпать птичкам корм.
Стивен, не желая отступать без боя, пригрозил:
– Я сейчас же пойду к начальству и все расскажу.
– И, как ты думаешь, кому они поверят? – не поворачивая головы, спокойно осведомился Роджер Крестон. – Бывшему студенту, которого дважды выгоняли из университета за недостойное поведение, или маститому, всемирно известному профессору, который брал этого разгильдяя на поруки?
Вопросы были риторическими, поскольку оба собеседника отлично знали, что попытка Стивена добиться справедливости обречена на провал.
– Если ты когда-нибудь научишься сдерживать свой неуемный темперамент, – прервал тягостную тишину холодный голос Роджера Крестона, – ты можешь стать одним из величайших умов нашего времени. Но при этом всегда надо помнить об одном…
– О чем же? – невольно вырвалось у Стивена.
– Каждый хочет жить, – нравоучительно изрек Крестон, – и чаще всего за счет других. Все готовы сожрать друг друга. Выживает тот, кто лучше умеет это делать.
И тот, кто самый подлый, мысленно продолжил Стивен. Понимая, что лишь подтверждает мнение Крестона о вреде повышенной чувствительности, он все-таки не удержался от угрозы в адрес своего наставника, которого почитал чуть ли не как второго отца.
– Вы еще пожалеете об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62