– У тебя напрочь отсутствует чувство ответственности! – возмущался он.
По всему дому валялись муранские свиньи, которых он купил в Италии по случаю наступающего года Свиньи и уже не чаял куда-нибудь их пристроить. Толик считал, что без свиней Арина не должна выходить из дома, тем более на корпоратив.
– Ну при чем тут ответственность?! – недоумевала она. – Как ты себе это представляешь?!
Толик зло сопел и даже убегал на несколько шагов вперед, но потом останавливался, ждал ее, и они вместе шли дальше. Разве это ссора? – успокаивала себя Арина. Подумаешь, свиньи… Гуляя с Толиком вечерами вдоль дачного поселка, она была почти уверена, что счастлива.

Глава 2. Знакомство

Халтурой, которую холодным ноябрьским утром сосватал Валентин, был пятидесятилетний юбилей жены одного из сотрудников неизвестной ей доселе фирмы. На первый взгляд это было обычное для таких случаев собрание: дамы в вечерних платьях, мужчины – в смокингах, но Арине оно показалось странным. Роскошные интерьеры плохо сочетались с облезлым фасадом дома, видавшего лучшие времена. Никогда прежде ей не доводилось видеть, чтобы венецианские люстры, растапливавшие своими лучами бриллианты и безжалостно высвечивавшие пот на мужских лысинах, висели еще и в дурно пахнувших туалетах. Женечка, аккомпаниатор, тоже выглядела несколько растерянной среди этой необъяснимо скромной роскоши.
«Не заплатят», – оглядываясь по сторонам, подумала Арина, а вслух спросила стоявшего рядом Валентина:
– Что здесь происходит?
– Люди шифруются, – ответил тот.
– Зачем?
Арина знала Жеребцова много лет. Он, как это у него называлось, «продавал певцов». Про него шептались, что, помимо этого, он еще поставляет поющих девочек на вечеринки олигархов. Толик, познакомившись с Валентином, сказал, что работать с ним можно, доверять – нельзя, «а снять его может только снайпер». Арина и сама знала, что Жеребцов человек нечистоплотный, но между ней и Валентином конфликтов не возникало. Она вообще предпочитала ни с кем не ссориться, снисходительно относилась к чужим недостаткам и надеялась на ответную благожелательность.
Оказалось, что в «Эоле» Валентин отвечал за культурную программу на корпоративах.
Вот она, удача! Толику не в чем будет ее упрекнуть.
– Валь, у Толика свиньи муранские, – не стала скрывать своей радости Арина. – Может, кто купит, хороший подарок под елку…
– Слушай, у меня от прошлого года козлов девать некуда, а ты со свиньями!
– Это был год Собаки, не Козла!
– Да какая разница, все равно головная боль! Слушай, тебе-то что за дело до свиней? Живи по первому тарифу и не суетись!
Наконец настал ее черед, и, волнуясь, Арина вышла на сцену. Концертмейстер заняла свое место за роялем, Арина немного подышала, успокаиваясь, потом кивнула и с первых же нот поняла, что все пройдет хорошо. Программу свою она отработала давно. Это был набор известных арий – Кармен, Розина и Мнишек, – способных вызвать сильные эмоции у состоятельных людей, которым надоела попса и захотелось классики. Арина смотрела в зал, и все лица, мужские и женские, сливались для нее в одно размытое бледное пятно, и было в этом зрелище что-то тягостное. Правда, из всей массы лиц одно выделялось. Это было узкое мужское лицо с колючими пронзительными глазами. Оно казалось удивительно европейским среди более привычных, скуластых и круглых. Арина пела. Незнакомец неотрывно смотрел, а ей стало неловко, и она даже успела испугаться, что собьется или не возьмет трудную ноту. Но все закончилось хорошо. Последние такты заглушили аплодисменты и отодвигавшиеся стулья: мужчины вставали. В зале было хорошее эхо, и казалось, что хлопавших намного больше, чем на самом деле. На поклонах Арина улыбалась, – не столько толпе, сколько своим воспоминаниям о том, как шикают в театре меломаны, если кто-то начинает аплодировать раньше времени, когда еще не отзвучал последний такт.
Она любила выступать на сборных концертах с артистами разных жанров. Здесь не было зависти и ревности: это в театре, после трудной партии, ты идешь по коридору и слышишь нарочито громкий шепот: «Все говорят, что безголосая, а мне понравилось!» – или встречаешь сочувствующий взгляд: «Ну что, нотку-то уронила?» – после чего, сидя в гримерке и ожидая выхода на сцену, нужны силы, чтобы заново концентрироваться и собираться, «не уронить» весь спектакль. На сборных концертах артисты обычно поддерживали друг друга и, возможно, даже не испытывали ревности к чужому успеху. Арина с удовольствием подумала об этом, глядя, как у сцены собирается очередь из элегантных мужчин – каждый хотел подать ей руку, чтобы помочь спуститься в зал.
Виновница торжества пригласила Арину за свой стол. Женечка, как обычно, уже уехала: ей не обязательно было поддерживать знакомство и соблюдать политес. Глядя на сервировку, Арина вновь засомневалась, заплатят ли гонорар. Блюда, которыми были уставлены столы, напоминали меню кремлевской столовой на улице Грановского, куда Арина однажды в юности попала: икра, балык, оливье, селедка под шубой… «Неужели эта старосветская компания действительно торгует газом?» – подумала Арина и обратилась к сидевшим за столом:
– Спасибо. Ваше приглашение для меня большая честь, но у меня дома ребенок с няней и одиноким мужем…
В этот момент кто-то надавил ей на плечо. Она подняла глаза. Валентин нагнулся к ней, но сказал довольно громко:
– Гонорар няни беру на себя!
– А мужа заменим! – хихикнули за спиной.
Валентина тоже пригласили к столу. Усевшись рядом с Ариной, он шепнул:
1 2 3 4 5 6 7 8