Во всяком случае, прямо сейчас. – Он уставился в свою пустую чашку. Да, видимо, сегодня не самый лучший день в его жизни. – Сейчас я заплачу тебе двадцать процентов и рассчитываю, что ты согласишься ради Эрин и особенно ради мамы; отъезд убьет ее. – Он большим пальцем сдвинул назад свою кепку с эмблемой «Денвер бронкс». – Остальное я как-нибудь достану.
– Строители могут поставить здесь дом еще до первого снега.
– Побойся Бога, я же твой брат!
– Я смотрю на это иначе.
– Проклятие. – Денни выпустил кофейную чашку и схватил Кена за лацканы пиджака, и при этом резком движении кепка слетела у него с головы.
– Ты становишься отвратительным, малыш Денни.
– Ты издеваешься! – Денни сильно встряхнул его и оттолкнул от себя. – Я достану тебе эти проклятые деньги! – Он уперся взглядом в Кена. – Я только прошу тебя немного подождать, вот и все.
– До каких пор?
Денни с трудом проглотил комок в горле. Он вспомнил напряженное лицо Эрин и надежду, засветившуюся в ее глазах, когда он сказал, что отказывается от родео. Денни не знал, что еще делать. Только умолять Кена.
– До окончания финалов в Лас-Вегасе. Ради Тима, – добавил он.
Когда-нибудь ранчо достанется его сыну, и Денни это увидит, но к этому у него есть только единственный путь, несмотря на все возражения, которые, несомненно, найдутся у Эрин.
Подъехав вечером к дому, Эрин увидела в корале Денни с Кемосабе, а неподалеку автомобильный прицеп с подъемником для лошадей. Она остановила джип, выключила двигатель, но не стала выходить из машины, а, положив обе руки на рулевое колесо, откинулась на спинку сиденья и наблюдала.
Она не могла понять, видел ли ее Денни, но он продолжал заниматься своим делом; постегивая Кемосабе длинным тонким кнутом, он заставлял пестрого черно-белого коня, привязанного к концу корды, бежать вокруг него с высоко поднятой головой в великолепном, грациозном кадансе. Денни останется дома, и теперь у нее будет возможность наблюдать это зрелище, когда ей только захочется. Она должна убедиться, что он рад этому так же, как рада она и Тимми.
– Человек должен делать то, что он должен делать, – сказала ей Мег сегодня днем в магазине, когда Эрин призналась, что она причина утренней перебранки и решения Денни. – Ты считаешь, что он готов отказаться от скачек на быках?
На это Эрин не ответила. Решение принадлежало Денни, она только подстегнула его кнутом, наподобие того, как он поступал с Кемосабе, чтобы заставить лошадь сосредоточиться; она полагала, что Люк Хастингс знал, как называется этот прием.
Денни закончил тренировать лошадь и постепенно перевел ее на прогулочный шаг. Похлопав Кемосабе по носу, он дал ему морковку, потом отстегнул корду, поправил стремена и вскочил в продуманно сконструированное ковбойское седло, которое купил на свои первые призовые деньги вскоре после их женитьбы.
Эрин пересекла двор и остановилась у изгороди, положив локти на перекладину.
– Хороший вечер, – сказал Денни, продолжая направлять Кемосабе шагом. – Мама и Тим пошли в церковь. Там сегодня вечерние работы, и ребята отдирают старую краску в храме, а в следующий уик-энд бригада мастеров должна загрунтовать и покрасить все заново. – Он почти остановился, а затем снова пустил Кемосабе свободным, но довольно резвым шагом. – Мама оставила нам ужин. Иди вперед, если хочешь. – Он упорно избегал ее взгляда. – Я приду, как только освобожусь.
– Он хорошо выглядит, – сказала Эрин, прищурившись от заходящего солнца, – думаю, он и чувствует себя неплохо.
– Отчасти потому, что ты каждое утро ездишь на нем верхом. У него были каникулы, – Денни не спеша проехал мимо Эрин, длинная грива и хвост лошади развевались, разгоняя неподвижный теплый воздух раннего вечера, – теперь я наконец отправляю его обратно на соревнования. Парень, которого я знаю по Лаббоку, берет его напрокат на оставшуюся часть сезона.
– Тимми расстроится.
– Я уже думал об этом, – ответил на ходу Денни, – но когда все образуется, я присмотрю ему более подходящую лошадь. Кемосабе артист, он любит публику и аплодисменты, он создан, чтобы зарабатывать на арене призовые деньги.
Эрин услышала тоску в голосе Денни – или это ей только показалось? – и прикусила нижнюю губу.
– Когда все образуется? – повторила она.
– Нам нужно поговорить.
Сперва он сказал, чтобы она ужинала одна, и теперь, видимо, не собирался присоединяться к ней, а продолжал пускать Кемосабе в аллюр то быстрее, то медленнее и опять быстрее.
– Тогда давай поговорим. – У Эрин заболели руки, и она, выпрямившись, убрала их с перекладины.
– Позже.
– Сейчас, – настаивала она.
Бросив на нее мрачный взгляд, он отпустил поводья, вытащил ноги из стремян, так что они свободно болтались по бокам лошади, и, скрестив руки на груди, подъехал к Эрин; его тело покачивалось в такт с шагом лошади, спина была прямая, но не напряженная, посадка уверенная. Да, Денни был прирожденным наездником и, по ее подозрениям, Тимми тоже.
– Ты бесподобно смотришься на этой лошади.
Но Денни не улыбнулся; задержав взгляд на изгороди на уровне груди Эрин, он соскользнул со спины Кемосабе. У Эрин перехватило дыхание.
– Эрин, я возвращаюсь, – произнес он. – На весь оставшийся сезон, до Рождества.
– Но я думала… сегодня утром. – Она не в силах была выговорить ни слова.
– Кое-что возникло.
– Люк Хастингс? – Ведя Кемосабе, он прошел мимо нее в ворота и направился в конюшню, а Эрин по-следовала за ним. – Я права? Ты позвонил Люку, и он назвал тебя побитой кошкой? И этого было достаточно, чтобы ты снова повернулся к нам спиной?
Она шла за ним по пятам, и хотя хорошо знала, что нельзя так близко подходить сзади к Кемосабе, совершенно не думала об этом сейчас, и как бы в знак предупреждения длинный белый хвост шлепнул ее, задев уголок глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118