Благодаря тому, что Мег взяла на себя обязанность открывать по утрам магазин, ежедневная верховая прогулка стала привычкой для Эрин, лекарством для нее и для лошади, думала она. Но раньше Эрин никогда не ездила к землянке и сегодня впервые приехала сюда, чтобы привести в порядок свои мысли и воспоминания о Шайенне. Может быть, она приняла неправильное решение?
Пересекая отдаленное пастбище, а затем петляя среди низкорослых деревьев и величественных вековых сосен, она слушала пение птиц, скорее всего соек, и отдаленное бульканье чистого быстрого ручья; вода словно текла сквозь нее и очищала ее мысли.
Остановившись на короткий водопой, они с Кемосабе снова продолжили подъем, и вскоре во впадине на склоне холма показалась землянка, и Эрин увидела, как в ее единственном окне отражается солнечный свет. Она стреножила лошадь и оставила ее пастись на нетронутой сочной траве, а сама распахнула перекошенную дощатую дверь под поросшей травой крышей и вошла внутрь.
Ее снова окутала тишина и темнота, а запах сырой земли защекотал ноздри.
Позволь мне просто обнять тебя и поцеловать…
Денни, покажи мне, что такое любовь…
О Боже, в Шайенне он снова показал ей, что значит любить. Неужели, чтобы избавиться от чувств, которые он пробудил в ней, прошлой ночью она намеренно заставила его подумать, что могла выйти замуж за Кена, что дом в Диллоне мог стать для нее раем? До чего же подло она поступила!
Взяв с полки старое шерстяное одеяло, Эрин вынесла его наружу, встряхнула и, расстелив на траве неподалеку от лошади, чья шкура поблескивала на солнце, растянулась на нем, блаженствуя в солнечных лучах и впитывая в себя их тепло.
Ей следовало бы понять, что она и Денни никогда не найдут общего языка; они не могли договориться с тех пор, как он в первый раз покинул Парадиз-Вэлли. Или Дейзи была права, и, как выразился Денни, Эрин никогда не давала ему слова сказать, а всегда добивалась, чтобы все шло так, как ей этого хотелось?
Измученная бессонной ночью и их препирательствами, Эрин наконец задремала. Она не знала, сколько прошло времени, с тех пор как она заснула, когда какой-то посторонний звук разбудил ее; кто-то бросил в нее камешек, галька упала рядом с ней, Эрин села на одеяле и, прикрыв рукой глаза от солнца, огляделась вокруг.
Вначале она разглядела только высокую мужскую фигуру, поднимавшуюся по склону холма в нескольких ярдах от нее, затем силуэт разделился на потрепанную бейсбольную кепку, широкие плечи, знакомое длинное мускулистое тело и изношенную пару кроссовок.
Денни.
У нее сразу пересохло во рту, а мысли смешались. Несмотря на все их споры, одним своим появлением он всегда приводил ее в такое состояние.
– Теперь я понимаю, почему отец всегда держал лошадей, и не одну. – Кемосабе радостно заржал, а Денни погладил коня по холке и опустился на одеяло, заняв клочочек на самом краю, не касаясь Эрин. – Черт знает, что за прогулка взбираться на этот холм, в нем, наверное, мили полторы, не меньше.
– Ты же спортсмен, ты даже не запыхался. – Она глянула на него и отвернулась. – Как ты догадался, где меня найти?
– Я знал, где тебя искать и почему.
– Мы же поговорили, но никто из нас не изменил своего решения. Как всегда. – Теребя край одеяла, Эрин снова взглянула на него. – Впрочем, в отношении Парадиз-Вэлли ты прав, – она помнила, что сказал Кен о завещании Хенка и о том, что Денни намерен использовать ее, чтобы получить ранчо, но, с ее точки зрения, Денни имел на это ранчо больше прав, чем она, – я люблю его, но я не могу простить, что ты намеренно создаешь неприятности, не считаясь с тем, что причиняешь кому-то боль.
– Включая меня самого? – спросил Денни, и Эрин в замешательстве взглянула на него. – Как ты думаешь, что заставило меня пешком подняться на этот холм? Почти всю прошедшую ночь я провел без сна на этой проклятой кушетке, снова и снова перебирая в памяти все, что мы наговорили друг другу. – Он откинулся назад, опершись на локти и подставив лицо солнцу. – Наверное, мы никогда по-настоящему не забудем того, что случилось с Тревом, ни ты, ни я, ни мама, ни Кен, но сегодня ночью ты была так обеспокоена тем, чтобы я не пострадал, словно это была не ты, а Тим.
– Я не хочу, чтобы вообще кто-нибудь страдал.
– И не только это, Эрин.
– Да, я забочусь и о себе. – Она покачала головой. – Денни, неужели ты не понимаешь? В том, что я не приемлю идею разведения животных, нет ничего нового. Шайенн был просто передышкой, отрывом от реальности; и, возможно, я поняла это благодаря Кену. Ты и я… Мы никогда надолго… – У Эрин сжалось горло, и она не смогла договорить то, что собиралась сказать.
– Это ты оставила меня в Коди восемь лет назад, когда мне зашили живот и вправили челюсть, – возмутился Денни, – это ты удрала обратно в Суитуотер, потому что не могла вынести меня в качестве мужа!
– Я вернулась домой беременной.
Хотя даже самая несговорчивая частица ее души говорила ей, что они должны быть вместе, Эрин никогда не могла заставить себя обратиться к нему за помощью, как будто это было бы признанием того, что она была не права, оставив его в той ситуации – после тяжелых травм.
– Значит, ты считаешь, что я просто повернулся к тебе спиной и отправился вместе с Люком на следующее родео? И что я мог бы снова так поступить?
– Да, именно так я и считаю, – ответила Эрин, подразумевая, что в конце концов ей придется в одиночку кормить быков и мустангов.
– Ты считаешь, – Денни недоверчиво взглянул на нее, – что меня не интересовало, как ты себя чувствовала, когда носила моего ребенка; вернее, в течение тех шести месяцев, когда я уже знал о нем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118