Симпатичный, умный, скромный, опрятно одетый, находящийся на государственной службе.
Четыре. Не говоря уже о том, что я не имел ни малейшего понятия о ее репутации злостной, манипулирующей людьми и зацикленной на себе мужененавистницы.
П…
– Зип!
Так-так, Барбара Новак! Ты сломалась уже на цифре четыре! В какой-то степени ты даже побила рекорд! Я повернулся к ней, изображая крайнее удивление.
– Да, мисс Новак?
– Как долго вы намереваетесь пробыть в Нью-Йорке? – почти умоляюще спросила она меня.
– Еще некоторое время. НАСА поручило мне здесь работу над одним специальным проектом.
Я подошел к ней поближе и прошептал:
– Очень важным секретным проектом.
– О… да?
– Вы ведь умеете хранить секреты?
– Да…
– Я тоже, – улыбнулся я ей в ответ. – Хм, кажется, у нас много общего.
Бьюсь об заклад, моя последняя фраза вызвала у нее совсем уж недвусмысленные ассоциации.
Мисс Новак бросила на меня застенчивый взгляд.
– Кажется, да. Может быть, нам стоит узнать, что у нас общее, а что разное?
Я притворился, будто этот вопрос поставил меня в тупик. Было трудно, но я постарался.
– Как это?
– Не хотите напроситься ко мне в гости, чтобы узнать друг друга немного получше?
– Немного получше? – спросил я.
– Намного лучше, – ответила Барбара, надеясь, что я наконец пойму ее намек.
Я почесал голову, как Крошка Абнер в газетных карикатурах.
– Намного лучше, чем что? – снова спросил я, разбивая ее надежды.
Тщательно взвешивая каждое слово, она отчетливо произнесла:
– Совсем хорошо.
– О боже! – воскликнул я, дав понять, что даже такие, как я, простые фермерские парни, понимают подобные вещи. – О нет, мэм. Я не могу пойти на это. Я бы не смог позволить себе узнать вас совсем хорошо до тех пор, пока не узнал бы вас намного, намного лучше.
– А я не могу позволить себе ждать слишком долго, – сказала она. – В мои планы не входит влюбляться в вас. Что скажете, достаточно ли вы хорошо меня знаете, чтобы согласиться на чашечку кофе?
Широко улыбаясь, я предложил ей руку, и мы вдвоем направились вниз по улице, мимо окон химчистки, в одном из которых я увидел лицо миссис Литцер, которая крайне подозрительно уставилась на нас.
Барбара
Викки тем временем переживала далеко не лучшие времена.
Так как если она думала, что до успеха книги «К черту любовь» ей было трудно найти общий язык с мужчинами-редакторами, то ныне всякое сотрудничество с ними стало абсолютно невозможным. Все они стали вести себя с ней в стиле К Черту Викки.
Она надеялась, что теперь ей выделят заслуженное полноправное место за столом заседаний.
Однако ей отчетливо дали понять, что не только не собираются наделить ее правом решающего голоса, но и вообще не хотят видеть в зале заседаний.
Любое предложение Викки зарубали на корню.
– Не думаю, что нам стоит браться за переиздание этой книги, Викки, – говорил ей Е. Г. – Игра явно не стоит свеч.
– Хорошо, – отвечала Викки, борясь с раздражением и изо всех сил пытаясь соблюдать приличия. – Следовательно, «Баннер-хаус» отклоняет рукописи Бетти Фрейдан «Загадка женшины» и Хелен Герли «Секс в жизни незамужней девушки».
Что бы она ни предложила, проект отклоняли. Кипя от негодования, однажды Викки даже решилась на эксперимент, дабы проверить, не преувеличивает ли степень их предвзятости.
– Итак, следующий проект. Манускрипт, написанный Богом, с преамбулой от лица Джона Гленна…
– Нет-нет, Викки, – замахал рукой Е. Г., глядя в окно. – Это не для нас.
– Я так и думала, – ответила Викки.
Кэтчер
– Ты что, посеял еще одни очки? – спросил я Питера, подходя к столику в ресторане «Красное дерево».
Он как-то странно держал в руках меню, и со стороны было непонятно, читает он его или нюхает.
– Нет, я прячусь, – объяснил Питер. – Там Викки с каким-то парнем. – Он качнул головой в сторону одного из соседних столиков.
Значит, это та самая Викки. Только парень с ней был вовсе не «какой-то».
– Это Джонни Трементус, защитник, – сообщил я Питеру тоном, намекающим на то, что уж ему-то стыдно не знать такие вещи. Он уставился на меня с немым вопросом в глазах. – Я имею в виду футбол, – пояснил я. То же идиотское выражение лица. – Американский вид спорта.
– Да-да, понимаю, – очнулся Питер. Он знал о футболе все. Его семья спонсировала одну из команд НФЛ. – Так что там этот Трементус – он большая шишка?
– Ну, возможно, он не так хорошо известен, но считается неплохим защитником. Тысяча четыреста тридцать два паса в общем зачете.
Питер выглянул из-за меню и сердито нахмурился.
– Да, а сейчас он, похоже, настроен на тысяча четыреста тридцать третий.
Трементус обвел глазами комнату, как будто что-то искал; возможно, всего лишь высматривал официанта, но этот взгляд спугнул трусишку Питера, и он опять забаррикадировался за папкой с меню.
Я внимательно наблюдал за объектом обожания Питера и ее именитым спутником. Викки наклонилась к Трементусу, держа незажженную сигарету в зубах. Спички. Вот что он искал. Защитник похлопал себя по карманам, потом поднял подсвечник на столе и поискал что-нибудь, чем можно было бы зажечь сигарету.
– Викки оставила свои тылы незащищенными, но Трементус, как ни странно, промахивается, – прокомментировал я происходящее Питеру.
– А что это означает на языке непрофессионала? – спросил меня Питер из-за папки с меню.
Джонни встал, дружески обнял Викки и в одиночку направился к выходу. То, что он сделал или сказал, определенно ей не понравилось.
– Он уходит с поля, – сообщил я Питеру. – Это твой шанс. Ты должен заменить его. Она не только не защищена, она повержена.
Питер положил локти на стол и оперся подбородком о руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48