Ни обещанная роскошная жизнь, ни блестящая карьера не спешили воплощаться в реальность, и она в конце концов почувствовала себя бедной и обманутой.
Скульптуры Tea тоже не находили спроса. Ей пришлось пойти работать в магазин художественных промыслов в Патни, но Патрик проживал все, что она зарабатывала. Кредиторы осаждали их жилище. Она заслуживала лучшей жизни. И решила, что пришла пора расстаться.
Но судьба распорядилась иначе. К своему ужасу, Tea обнаружила, что беременна. Ей было всего двадцать два, она была безнадежно бедна и неприспособленна, как ей казалось, к самостоятельной жизни. Неожиданно Патрик, со всеми его недостатками, оказался лучшей перспективой, чем вовсе никого.
К всеобщему изумлению, сам Патрик был обрадован, когда узнал о грядущем пополнении семейства. Раньше он никогда не задумывался об этом, но теперь возможность стать отцом воодушевила его, и он – вопреки подозрениям друзей – не сбежал, как обычно. Его сын унаследует его художественный гений, харизму и красоту, говорил он всем, кто соглашался слушать. Его поведение тоже изменилось. Что может быть важнее, чем ребенок? По настоянию Патрика и к еще большему удивлению друзей – они-то думали, что он сочтет это буржуазным, – они с Tea вскоре поженились. Очень кстати он выиграл приличную сумму на последних скачках, и это позволило оплатить свадьбу. Вдохновленный новым положением жены, он с новой страстью взялся за живопись. По его настоянию, Tea позировала ему, а он писал маслом ее расцветающее материнство. Картины, лучшие за всю его карьеру, хорошо продавались. Мало-помалу они расплатились с кредиторами. И даже если Патрик и продолжал встречаться с другими женщинами, единственный раз в жизни он вел себя осмотрительно. Время перед рождением первого ребенка было одним из самых счастливых периодов в жизни Tea.
Дженни, появившись на свет, разочаровала их обоих. Сморщенная и уродливая, она не только не демонстрировала сходства с родителями, но к тому же была не того пола.
Мечты о мадонне с младенцем обернулись ужасным отцовством, обманувшим ожидания Патрика, и он совершенно переменился. Живопись была заброшена, увлечение игрой и женщинами захлестнуло его с новой силой, и, стремясь сбежать от хныканья дочери и молчаливых слез жены, он все реже стал бывать дома.
Максин, родившаяся двадцать два месяца спустя как последняя попытка восстановить семью, сыграла с ними злую шутку. Еще одна дочь, еще одно горькое разочарование. Понимая, что продолжать попытки бесполезно, Tea, совершенно раздавленная и ужасно несчастная, собрала вещи, забрала девочек и ушла.
Она не хотела больше оставаться в Лондоне и переехала в Корнуолл, чтобы начать новую, более счастливую жизнь. Она поклялась себе, что никогда не забудет горького опыта. Быть домохозяйкой совсем не весело; да здравствует эгоизм. Никогда больше она не будет эмоционально зависеть от мужчины.
Этой клятве она не изменяла на протяжении двадцати пяти лет. В одиночку воспитывать двух дочерей было нелегко, но она справилась. И никогда не позволяла себе распускаться.
Дженни и Максин с ранних лет могли позаботиться о себе – Tea считала, что только это качество поможет им чувствовать себя независимо в будущем. Она хотела, чтобы они научились полагаться только на себя.
Вот уже двадцать лет, как она была разведена и ни разу не попыталась опять выйти замуж. Патрик уехал в Америку, оставив им только свою фамилию, и, хотя алименты бы им не помешали, Tea вовсе их не ждала. Она сама обеспечивала семью и гордилась этим.
На первый взгляд она была вполне удовлетворена своим скромным образом жизни. Теперь, когда дети выросли, жить стало легче. У нее был маленький, но удобный дом. Она арендовала студию, в которой создавала и продавала скульптуры. Как правило, заработанных денег ей вполне хватало, а на крайний случай всегда был Филипп, готовый во всем помогать ей. Он был не богат, но тем не менее с готовностью запускал руку в карман, когда у нее возникала нужда. Очень милый человек, он был так же беззаветно предан Tea, как она сама когда-то была предана Патрику. К сожалению, она не могла не обращаться с ним так же плохо, как Патрик обращался с ней, и с этим ничего нельзя было поделать.
Вечер удался на славу. Через пять минут после того, как ушла Дженни, за ней на «роллс-ройсе» заехал Оливер и повез в пятизвездочный «Гранд-Рок-отель», в котором остановился. Ресторан отеля, один из лучших в Корнуолле, оказался именно таким шикарным местом, каким она его себе представляла. И кавалер, подумала Tea, потягивая коньяк, тоже не обманул ее ожиданий.
– Надолго вы к нам? – спросила она, уже узнав, что он живет в Бристоле.
Оливер Кэссиди пожал плечами.
– На неделю, может на две. Я присматриваю кое-какую недвижимость, хочу сюда переехать.
Все лучше и лучше, радостно подумала Tea, рассматривая его золотые запонки и принюхиваясь к запаху дорогого одеколона.
– Кстати, я хорошо знаю этот район. Возможно, я могла бы вам помочь. – Помолчав, она улыбнулась. – Помогать другим тратить деньги – мое хобби.
ГЛАВА 13
– Если ты не съешь свою кашу, – сказала Максин, ненавидя звук собственного голоса и лихорадочно подыскивая подходящую угрозу, – я..
– Что? – подначил ее Джош, его глаза сузились.
С тех пор как его отец вернулся из Франции, Максин определенно изменилась к худшему. Уже два дня они не веселились, она постоянно их одергивала, безжалостно ограничивала телевизионное время и заставляла делать скучные уроки, хотя летние каникулы были в самом разгаре. Если бы она не потребовала показать тетради с упражнениями, он никогда бы не нашел батончик «Марс» в кармане рюкзака, так что, если он не хотел есть, вина за это целиком лежала на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94