Постарайся придержать на несколько часов свое любопытство, – не дожидаясь ее согласия, он подальше откинул сиденье и устроился поудобнее.
К моменту, когда Анджела смогла оторвать взгляд от дороги и посмотреть на него, он уже закрыл глаза. Все же она не удержалась и задала парочку вопросов.
– Как насчет Сан-Рафаэля? Ты возвращаешься туда?
– Сразу после того, как посажу тебя в самолет, – ответил он, не открывая глаз.
– Мне это кажется на редкость неразумным, – буркнула она. – Ты просто нарываешься на неприятности.
– Неразумно было с твоей стороны поднять пистолет тогда в гараже, – невозмутимо откликнулся Хок. – А я иду на рассчитанный риск.
– Ради чего-то важного?
– Да.
– Тогда почему ты не оставил это что-то, – она понимала, что разговаривает, как капризная девочка, – в этой твоей сумке, которую ты всюду таскаешь за собой и в которой чего только нет. Не понимаю, почему в ней не нашлось места еще для одной вещи.
Хок открыл глаза и, повернув к ней голову, сердито уставился на нее.
– Дашь ты мне поспать или нет?
– Я просто не могу понять, почему ты рискуешь без нужды, когда вовсе не должен этого делать? В том числе зачем-то вернулся утром за мной… – Анджела крепче вцепилась в руль и поерзала на сиденье, стараясь устроиться поудобнее. – Тебе надо было как следует проверить сиденья, прежде чем покупать этот грузовик. Я всего двадцать минут за рулем, а спину уже ломит.
– Сверни к обочине, Ангел.
Она удивленно повернула к нему голову.
– Я не жалуюсь… Ну, может, немножко, но я не имела в виду, что больше не могу вести машину. Хок, мне просто надо не забывать держаться прямо. А ты поспи. Со мной все будет в порядке.
– Все равно сверни, – тихо повторил Хок. – Пожалуйста.
Не понимая, чего он хочет, она выполнила его просьбу, вернее команду. Когда имеешь дело с Хоком, различие этих понятий практически незаметно. Вежливые слова, вроде «спасибо» и «пожалуйста» были просто уловкой, призванной смягчить того, к кому обращались его приказы, но тем не менее это были приказы. Наступили сумерки, и количество машин на дороге уменьшилось. Анджела легко отыскала просвет в дорожном потоке и свернула к обочине, где и остановилась в уже глубокой тени раскидистых деревьев. Выключив мотор, она искоса поглядела на Хока и увидела, что он полулежа наблюдает за ней.
– Ну и что? – спросила она после долгой минуты молчания.
– Ты все еще не понимаешь?
– Что именно?
– Это…
Он протянул руку, и ладонь его легла ей на щеку до того, как она поняла, что происходит. Когда он начал гладить большим пальцем ее нежную кожу, все протесты замерли у нее на губах. Мучительные переживания относительно ее реакции на прикосновения Хока стали далекими. Важной была его нежная ласка, и Анджела уткнулась в большую теплую ладонь, ощущая, что это самая правильная и естественная реакция.
– Восемь месяцев я строил планы, как добить Константина, – ровным голосом произнес он, – и вдруг в мою жизнь врываешься ты, отчаянная, языкатая, со своими золотистыми сверкающими глазами, и я обнаруживаю, что уже не так хочу погибнуть ради того, чтобы уложить Константина в могилу.
– Так ты не отправишься к нему? – спросила она, и сердце у нее екнуло наконец, признавая происходящие перемены.
– Не знаю, что мне делать. Сию минуту я только хочу поцеловать тебя. – Взгляд его сосредоточился на ее лице, там где большой палец касался нежной нижней губки. Он слегка надавил на нее и был вознагражден тем, что рот ее приоткрылся.
– И все? – еле слышно прошептала она. – Ты хочешь только поцеловать меня?
– Для начала, Ангел. Наш утренний поцелуй не в счет. Утром я накинулся на тебя до того, как ты успела сообразить, что происходит. – Хок улыбнулся, сел и, не отнимая ладони от ее лица, другой рукой поднял свое сиденье. – Я хочу сделать это снова, Ангел. В твоем отклике было что-то такое… терзавшее меня весь день.
– Терзавшее?
– Да. Несколько секунд перед тем, как ты вспомнила, что не должна целовать меня… Но они пролетели слишком быстро, чтобы я мог понять.
– Понять что?
– Растаешь ли ты в моих объятьях… или запылаешь огнем. Прекрасно и то, и другое, Ангел, но вот не знать, что именно случится, хуже всего. Это сводит меня с ума.
В гаснущем свете дня золотые искры света сияли ему из глубины двух изумрудных озер. Розовый кончик языка скользнул между губами и коснулся подушечки его большого пальца. Хок напрягся и не в силах больше сдерживаться, схватил ее за талию и рывком перенес к себе на колени.
Анджела не стала притворяться возмущенной, или вырываться, или даже изображать удивление. По правде говоря, легкая улыбка, заигравшая у нее на губах, сказала ему, что она ждала чего-то подобного. Хок даже заподозрил, что она недоумевала, чего он так медлил. Под ее тяжестью кровь прилила и запульсировала у него в паху, и, глядя в золотисто-зеленые глаза, он увидел, что она почувствовала, как его отвердевшая мужская плоть уперлась ей в бедро.
Однако ей удалось удивить его, когда она потянулась и осторожно прикоснулась к бритвенному порезу.
– Я не должна была причинять тебе боль.
– Ты не причиняла. Я сам виноват, что не догадался о твоей находчивости.
– Все это происходило только вчера, – пробормотала она. – А кажется, что прошла вечность.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался Хок, увидев, что лицо ее посерьезнело.
Слегка поколебавшись, Анджела ответила:
– О том, что не только твои планы поменялись за последние двое суток. До встречи с тобой мне больше всего хотелось забраться подальше от дома и побыть в одиночестве. А теперь одна мысль оказаться вдали от тебя нагоняет на меня тоску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70