– Нина чуть не заплакала от нахлынувшего на нее страха.
– Деньги – это просто деньги. Бумажки, – ровно сказала Наталья. – Хоть на свет смотри, хоть через лупу, никакой крови на них нет. А если ты считаешь, что они твоей тетки Прасковьи, то полагай их за твою долю наследства.
– Как же ты могла, Наталья?
– Могла.
– Но...
– Что «но»?! – срываясь, крикнула Наталья. – Ну, не взяла бы я их, так куда бы они ушли? Наследничку?! Государству бездонному? В милицию их сейчас прикажешь отнести?! Что сделано, то сделано, и я ничуть ни о чем не жалею! А если правда, что Петька вчера сказал, будто бы за рулем бандитской машины этот Станислав сидел, то мы каждый по-честному получили свою долю наследства.
– Подожди, Натали, подожди! – возбужденно прервал ее Петя. – Ты мне объясни технологию своих действий! Как это ты умудрилась найти деньги, ведь бандиты все там успели перерыть!
Наталья помолчала, покривилась, потом нехотя сказала:
– Они в сундуках шарили, в перине, замки в шкафах ломали, как я полагаю, в свои рюкзачки всякие заклады покидали, золото, монеты и рубли, что нашли. А старуха была хитрой. То, что в доллары перегнала, держала в большой шкатулке, которая прямо на виду, на телевизоре стояла. Сверху всякие нитки-иголки, а на дне доллары. Я случайно туда заглянула. Или почти случайно. Можешь, Нина, рубить мне голову. Но мне на все плевать. Всю жизнь нищенствовала, так хоть теперь пару годочков поживу как белый человек. На курорт поеду и всякую прочую глупость совершу.
– Без меня, Наталья, – сказала Нина. – Ты можешь обижаться, но я таких денег никак взять не могу.
– Так ведь в долг! Не подарок.
– Все равно.
– Стоп, дамы! – весело прервал их Петя. – Я чувствую, что ваш диалог может привести только к тому, что рухнет многолетняя дружба, а она, поверьте мне на слово, превыше долларов в любых суммах. У меня есть светлая идея. Натали предлагает деньги в долг, но щепетильная Нинон не может их принять, поскольку считает их «грязными», так?
– Так, – отвернулась Нина.
– Следовательно, чтоб свершилась такая финансовая операция и при этом не задела нравственности участников, сделки, эти доллары требуется всего-навсего «отмыть».
– Это как? – спросила Наталья.
– Элементарно. Ты, Натали, даешь мне тысячу сто долларов в долг под официальную расписку. А я, в свою очередь, из этих тысячи ста долларов даю в долг тысячу Натали, также под официальную расписку. Срок возврата взаимных долгов оговариваем в расписках, ставим свои подписи, и в таком случае все у нас получается по закону. Во всяком случае, нравственному. Я человек не гордый и крови на этих бумажках не вижу, потому принимаю их без смущения, а ты, Нинон, получаешь их от меня, то есть уже совершенно чистыми, поскольку я получил деньги отнюдь не преступным путем. Так, Нинон, или не так?
– Может быть, и так...
– Не может быть, а истина! – заключил радостный Петя. – Это элементарная операция капиталистического бизнеса, а коль наша Россия сейчас возвращается к капитализму, то считайте, что на этой кухне прошла одна из первых финансовых операций нового порядка. Давайте свои паспорта, расписки будем писать по всем правилам, так чтобы в дальнейшем они являлись настоящим документом, пригодным для подачи в любой суд.
– Зачем в суд? – не поняла Нина.
– Для взыскания.
Положенные расписки аккуратно написали минут за сорок. Петя дотошно проверял их и даже кому-то позвонил, проконсультировался. Срок взаимного возврата кредита определили в три года. Суммы передавались беспроцентно. Сделку обмыли парой бутылок шампанского, оказавшегося у Натальи, и уже засыпая около тихо сопящего Игорька, Нина радостно сообразила, что на руках у нее такая неимоверная сумма, что можно будет спокойно прожить достаточно долго, даже если внезапно вернется Нинка-маленькая.
Но Нинка-маленькая только в начале сентября прислала телеграмму с требованием денег на обратный проезд. Телеграмма была из Батуми, и Нина отправила туда требуемую сумму. Еще через две недели пришла аналогичная телеграмма, но уже из Ялты. Нина поразмышляла и снова отправила деньги. Но девчонка не появилась ни в сентябре, ни в октябре и телеграмм от нее больше не было.
В конце декабря, незадолго до Нового года, Игорек сделал первые три шага в своей жизни. И тут же упал носом в ковер. Заорал испуганно, но тут же успокоился, едва Нина взяла его на руки. Он был вообще очень спокойный мальчик. По мнению Нины, даже чересчур спокойный.
О подвиге своего сына Нина тут же сообщила Михаилу Соломоновичу, и тот сказал:
– Вообще-то, Нина Васильевна, мальчики, как правило, начинают ходить немного позже. Это девочки вскакивают на ножки до года. Но плохого в этом ничего нет, только, ради всех богов, не заставляйте его ходить принудительно. Когда захочет, начнет гулять сам. Как собственные дела?
– Да так. Потихоньку.
– Друга сердца завели?
– Не попадается, – засмеялась Нина.
– А партнера по постели?
– Времени нет.
– Вы меня разочаровываете, – печально сказал старик.
– Знаете, Михаил Соломонович, – неожиданно для самой себя решилась Нина, – раз Игорек встал на ноги, я, пожалуй, подыщу себе непыльную работенку где-нибудь рядом. Что-нибудь со скользящим рабочим днем, а к Игорехе приставлю на пару часов няньку.
– У вас есть такие средства?
– Найду.
– Тогда ваше решение идеально. Видите ли, ребенок ведь тоже вступает в мир, и мир не может быть сконцентрирован для него только на облике матери. Иначе потом возникнет чувство страха перед многоликостью Вселенной. Все правильно и желаю удачи.
Нина положила трубку и прикинула, как бы теперь осуществить свой план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131