ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И к нам пошел, что-то сказать хочет. Бутылка на столе осталась, там ее никто не возьмет, понятно. Чтоб у Мишаньки, да Коли, да у меня бутылку увели, такого никак не могло быть! Нас все знали. Но тут входит в рыгаловку милиционер. В тулупе, шапке и валенки в галошах. Замерз, как суслик. Дрожит, остановился посреди рыгаловки, видит – на столе бутылец и грозно так вопит: «Чья бутылка?» Все, конечно, хрюк и молчат! Потому как тогда за распитие напитков в общественном месте сразу штраф, и квитанцию на работу пошлют, а там тебя на собрании разбирать будут, моральные порицания, материальные наказания, без тринадцатой получки, без премии, ребенка из детского сада попрут, короче, за эту бутылку три шкуры спустят. И никто мильтону не отвечает, чья стоит бутылка. Он второй раз: «Чья, спрашиваю, бутылка?» Все молчат. Мильтон подходит к столу, сдирает пробку, наливает стакан, выпивает его и на стол железный рубль – с Лениным, – хлоп! И к двери пошел. По дороге рычит: «Вы что думаете, гады, что я не человек?! На морозе-то стоять попробовали бы!» Вот такой был случай...
Всяких случаев в жизни Натальи было не счесть. И все были очень поучительные и к месту, чтобы подготовить Нинку к суровой московской жизни. Они заседали на освеженной кухне при выпивке каждый вечер, и Нинка настолько привыкла к этим тихим вечерам под дешевый портвейн, что начисто забыла деревню.
Она не отдавала себе отчета и в том, что привыкает ежевечерне напиваться, но тут у нее закончились деньги.
Прожитый и пропитый период сделал их очень близкими подружками, и, подражая Наталье, Нинка стала принимать жизнь настолько беззаботно, что безо всяких сожалений отрезала и продала в парикмахерскую свою дивную, длиной до поясницы, золотистую косу – на шиньон. Денег за нее получили не очень много, но еще на пару-тройку вечеров хватило. На портвейн и курицу с макаронами. У себя в деревне Нинка привыкла к картошке, но в Москве очень быстро переключилась на макароны и ела их с удовольствием.
Потом сходили на донорский пункт, продали свою кровь, получили деньги и прожили еще неделю.
Продали Нинкин заячий полушубок.
Пили по этому случаю коньяк и закусывали его малосольной семгой: то, что коньяк якобы пахнет клопами, оказалось неправдой.
Собрались продать и диванчик, но тут Нинка словно проснулась и сказала, что на полу спать не будет и потому пора бы и за ум взяться.
Прикинули, куда бы устроиться работать, но здесь получился заколдованный круг – чтобы получить работу в Москве, нужна прописка, а чтоб была прописка, надо иметь работу. Куда ни кинь, везде клин.
Со злости решили призанять денег у тетки Прасковьи, но та поначалу отказала, а потом, стеная и охая, заломила такие проценты, что Наталья заорала.
– Теперь я знаю, почему великий русский писатель Достоевский такую гниду, как ты, собственноручно топором зарубил!
Про Достоевского тетка Прасковья, понятно, ничего не знала, во всяком случае, даже в объеме познаний Натальи, зато угроза касательно топора была для нее понятной и вполне реальной, а потому ссудила соседкам на бутылку портвейна безвозвратную ссуду и в тот же день купила в магазине дверной глазок и уже никому не открывала двери, прежде чем внимательно через глазок не разглядит посетителя.
Родственные связи у Нинки порушились практически навсегда.
Но приобретенный портвейн хоть и развеял тоску вечера, но общих проблем не решил.
Через день повезло. В магазине, в том же доме, где они жили и отоваривались, Нинке удалось устроиться уборщицей. Толстая заведующая долго пытала ее, кто она да что она, направила все-таки на медицинское обследование, Нинку признали по всем статьям здоровой, выдали справку. Справку заведующая положила к себе в стол и зачислила Нинку уборщицей вне штата – деньги выдавала каждую неделю в конце субботы из собственных рук, и нигде за них не надо было расписываться. Платила не скудно, на питание хватало, а все, что удавалось перехватить в магазине сверх того, шло на выпивку.
Сильный организм Нинки перерабатывал отраву легко – по утрам она вставала со свежей головой, но как-то случайно прочла в журнале «Здоровье» статью про женский алкоголизм, поняла, что женское пьянство – штука очень опасная, практически неизлечимая, а главное, что дети если и рождаются у пропойц женского рода, то получаются они ненормальными – дебилами, олигофренами и еще кем-то того хуже. Нинка не стала узнавать, кто они такие, эти дебилы и олигофены, ясно было, что дите родится чокнутое, будет пускать слюни, мычать, и из него получится бессловесное животное.
А иметь ребенка Нинке и тогда уже хотелось, и она твердо положила себе, что когда все в ее жизни утрясется и наладится, то она выйдет, как все нормальные люди, замуж, уедет из этой заплеванной кухни и родит как минимум двоих – сначала девочку, а потом мальчишку.
Выпивать она не бросила, но назначила себе «меру». Чтоб не каждый день и не до бесчувствия. Иногда даже сидела и смотрела, как хмелеет Наталья, и сама не пила вовсе, а та ее и не уговаривала – ей больше доставалось. Насчет того, чтоб обзавестись семьей и детьми, у Натальи было твердое мнение:
– Не торопись! Бабий век короткий. Погулять надо, повеселиться.
– Ты уже повеселилась! Никого нет, и даже зубов нет!
Наталья на это не обиделась.
– Это потому, что я от большой любви пострадала! У меня такая любовь была, что все завидовали! Он был настоящий мужчина!
– Так он тебе зубы и вышиб!?
– И он тоже. У меня зубы очень хорошие были, они всех моих хахалей злили. Но любовь такая была, какой у тебя вовек не будет!
– Это почему же не будет?! – рассердилась Нинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики