Розмари казалось, что прошло часов десять, прежде чем Том поднялся. Он посмотрел на часы и вздохнул:
– Розмари, мне пора. Ужасно не хочется, но я приглашен на обед.
Она поднялась вместе с ним, надеясь, что ее облегчение не слишком заметно. Было половина седьмого. Впереди длинный вечер и долгая темная ночь.
– Стыдно покидать меня так рано, – улыбнулась она Тому.
– Я еще увижусь с тобой до отъезда? – мягко спросил Том, когда попрощался с Бетти и Фрэнсис и остался наедине с Розмари в прихожей.
– Вряд ли. – Розмари надеялась, что ей удалось изобразить огорчение. – Я завтра уезжаю, – солгала она.
Том вдруг притянул ее к себе и поцеловал в нос. Она застыла и покосилась на открытую дверь в гостиную.
Он улыбнулся и отпустил ее.
– Твоя матушка этого бы не одобрила?
Она тоже засмеялась.
– Я позвоню тебе из Лос-Анджелеса, – сказал Том, сел в машину и уехал, просигналив на повороте.
Она вежливо стояла на пороге – женщина среднего возраста и среднего социального положения, – махала рукой и улыбалась немного грустной улыбкой, чтобы у него создалось впечатление, что она уже начинает по нему скучать.
– Не закрывай дверь до тех пор, пока гости могут тебя видеть, – пробормотала она, передернула плечами и вернулась в дом.
Фрэнсис несла на кухню грязную посуду.
– Что ты сказала? – спросила она.
Розмари взглянула на нее.
– Просто фразу, которую мне всегда говорила мама.
– Я сейчас ее заберу, – пробормотала Фрэнсис.
– Дорогая, еще так рано. – Розмари ставила тарелки в моечную машину.
Фрэнсис поджала губы и с подозрением проговорила:
– У тебя слишком безмятежный вид. Я вернусь. Мне нужно с тобой поговорить.
Розмари подняла голову.
– Я хотела сегодня пораньше лечь спать, – неловко возразила она.
– Детка, сейчас половина седьмого. Ты уже большая девочка, тебе не обязательно ложиться раньше одиннадцати.
Фрэнсис уехала, захватив недовольную Бетти, которой хотелось еще посмотреть телевизор и выпить, но она не решилась об этом попросить и позволила усадить себя в машину.
– Завтра позвоню, – прокричала им вслед Розмари и закрыла дверь. – Может, она передумает, – обратилась она к своему отражению в зеркале на туалетном столике, вспомнив обещание Фрэнсис вернуться.
Она намазала лицо кремом, включила электрическое одеяло – не столько для тепла, сколько для уюта – и вдруг вспомнила, что целый день ничего не ела и даже не попробовала лепешек. Босиком спустилась в кухню, решив съесть сандвич, и сделала один с сыром и пикулями, а второй – с малиновым джемом. Потом ножом переложила сыр и пикули на джем, отошла от стола, окинула взглядом новое произведение кулинарного искусства и удовлетворенно улыбнулась. Ей всегда так этого хотелось в детстве – все самое любимое и разом.
Она открыла бутылку десертного вина и выпила бокал, закусывая сандвичем. В доме было тихо, как в могиле. Она сидела неподвижно, словно боялась нарушить эту тишину, и слушала собственное дыхание. Это занятие полностью ее поглотило. Потом часы пробили девять, и раздался звонок в дверь.
Это была Фрэнсис. Розмари встретила ее с удивленным видом.
– Я же сказала, что вернусь, – усмехнулась Фрэнсис и, видя, что Розмари продолжает стоять неподвижно, добавила: – Может, ты меня впустишь?
– О! – Розмари попятилась. – Извини, заходи. Я просто забыла, я была занята. – Они прошли в кухню, и Розмари села за стол. – Хочешь вина?
– Чудесно. – Фрэнсис подошла к холодильнику, взглянула на бутылку. – Ты пьешь вот это?
– Да. Очень хорошо с сандвичем с сыром и джемом.
Фрэнсис рассмеялась.
– На мой вкус, слишком экзотично. Я лучше выпью джина.
Она внимательно посмотрела на Розмари, которая сидела, уставившись в свой бокал, и барабанила пальцами по столу. Потом уселась напротив.
– Так тихо, – еле слышно произнесла Розмари.
– Что произошло? – Фрэнсис попыталась взять подругу за руку, но Розмари сделала вид, что не заметила ее движения, и допила вино.
– Когда? – сказала она. – Что произошло когда?
– Не знаю. Это ты должна сказать, – мягко проговорила Фрэнсис.
Наступило долгое молчание. Фрэнсис ждала. В погруженном в темноту доме раздавалось громкое тиканье часов. Только лунный свет освещал их лица через кухонное окно. Фрэнсис встала и включила свет.
Наконец Розмари заговорила:
– Фрэнни, я думаю, что у меня нервный срыв. Я даже хочу, чтобы он у меня был. Я хочу лечь. Уложишь меня в постель?
– Расскажи мне, что случилось. Просто расскажи.
Помолчав немного, Розмари начала рассказывать. Когда она вдруг споткнулась на каком-то слове, Фрэнсис погладила ее по руке. Но это было только один раз. И она рассказала все – без эмоций, без боязни или смущения. Описав, как кружка ударилась в дверь, она засмеялась. Когда она закончила, снова наступила тишина. Потом Фрэнсис сказала:
– Этот ублюдок тебя изнасиловал.
Розмари пожала плечами.
– Ты сказала Элле или Джоанне?
Она отрицательно покачала головой.
– Ты забрала у него ключ?
– Нет.
– Думаю, что если не тебе, то мне следовало бы его убить.
– Я не хочу, чтобы Элла узнала, – попросила Розмари. – И мне хотелось бы, чтобы ты мне помогла.
– Я сделаю все, что потребуется.
– Пожалуйста, позвони Майклу и сообщи ему, что я заболела и не смогу участвовать в радиопередаче на следующей неделе.
Фрэнсис озабоченно взглянула на нее.
– Хорошо, – согласилась она, помедлив. – Что еще?
– Попроси Дженни не приходить всю следующую неделю. И Пат тоже. И скажи Элле и Джоанне, что я больна. Правда, Элла все равно скоро уезжает в Глазго.
– А ты? Куда ты собираешься?
Розмари удивилась.
– Никуда. Я хочу в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108