У меня есть ее имя, адрес, телефон, болезни всех ее родственников и все, что только можно вообразить. Не думаю, что какой-нибудь частный детектив смог бы лучше выполнить подобную работу, притом в моем случае это было бесплатно, – она обращается ко мне с улыбкой заговорщика. – Она родила от твоего свояка сына весом два килограмма пятьсот граммов, которого назвали… татам!.. Рубен, и он еще в инкубаторе!
Коли смотрит на меня с восторгом, как будто только что сообщила мне потрясающе радостную новость. Какое-то время я не произношу ни слова. Хотя я не пью и не принимаю наркотики, сейчас у меня полное ощущение, что все вокруг иллюзорно.
– Что скажешь? – спрашивает Коли, облизывая губы в джин-тонике. – По-твоему, это стоящая новость?
– Вот козел, – произношу я кратко. – Какое ничтожество. Но что с ним такое? У него маниакальная тяга к сексу или к отцовству?
– Наверное, он донжуан. – Похоже, несмотря на мое мрачное настроение, Коли получает удовольствие. – Но только у него любовь сосредоточена не в сердце, а в яйцах.
– Ты так считаешь?
– Конечно, подруга. – Она меняет позу на табурете, который немного маловат для ее зада. – Твой свояк имел наглость почти одновременно зачать двух детей, да еще зарегистрировать их под одним именем! Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл своих детей одним и тем же именем. В общем… Не знаю, почему в этой стране не легализуют смертную казнь, стоит только рассмотреть дело твоего свояка.
– Я не возражаю, – замечаю я.
– Не знаю, о чем думала эта женщина, мать Рубена Номер Два. – Коли часто моргает, и ее глаза выделывают несколько смертельных сальто. – У нее такая медицинская карта, ты бы видела… Тринадцать абортов. Она родила этого ребенка, потому что врач предупредил, что после следующего аборта она прямиком отправится в другое место выращивать мальвы или еще что-нибудь, но уже как биологическое удобрение. Скажем так: нельзя сказать, что это была желанная беременность.
– Боже мой!
– Она учительница, и мне показалось, что она считает себя очень умной. Она смотрела на меня, как будто я крыса в больничном халате, а она – капризная маркиза. Она недовольна сестрами, потому что те командуют и не хотят отпустить ее домой, объясняя, что при наличии внутренних отклонений у новорожденного мать должна находиться рядом. – Говоря это, Коли покачивается в такт музыки. – Мерзкая ведьма. Когда я вошла в палату, она читала книгу под названием «Черная магия. Пособие для начинающих». Б-р-р-р. Черт, знаешь, мне стало как-то не по себе, Кандела. Где дерево, я хочу постучать.
– Значит, эта тетка еще в больнице? – невинно спрашиваю я.
– Да. Ее отпустят дня через три-четыре. Мой друг, которого я навещала, когда обнаружила Виктора, уверял меня, что все будут рады, когда от нее избавятся.
– Ты проведешь меня к ней, если я приду в больницу к полудню?
– Завтра я не работаю, глупая. Если бы работала, мы бы сюда не зашли, верно? – Она указывает рукой с очередной сигаретой на темную фигуру, которая заслоняет свет справа. – Ты видела, какой зад у того черного? Упругий и игривый. Ням!
– Я хочу ее увидеть, Коли.
– Тогда подожди до послезавтра. Но зачем тебе ее видеть? Это ненормально, красотка. Разве я не сказала, что она ведьма? Она даже штудирует специальные книги! Я это видела собственными глазами. – Коли кладет мне руку на ляжку и похлопывает.
– Но я хочу ее видеть.
– Зачем? Она любовница мужа твоей сестры. Она же не спит с твоим женихом-цыганом.
– Цыган совсем мне не жених.
– Извини, мне очень жаль. Тогда ты не передашь ему мой номер телефона, а? – спрашивает она, глядя на меня. – Нет? Что же, ладно. Я хочу сказать, что история с Хулианой тебя напрямую не касается, тогда зачем проявлять такой интерес?
– Мне хочется выяснить, не наснимали ли они фильмов, которые не рекомендуется смотреть несовершеннолетним.
Колифлор смотрит на меня и качает головой, ничего не понимая, потом поворачивается туда, откуда доносится шум, который все усиливается и перерастает в настоящий скандал.
Охранник-мулат с трудом продирается сквозь толпу и бьет по носу белокожего типа, чье лицо уже и так достаточно попорчено. К тому на помощь спешат два его друга, но охранник оказывается не слабого десятка и легко разбрасывает их. Кто-то останавливает музыку, и раздается зычный голос двухметрового силача.
– Паразиты, сукины дети! – яростно кричит он, сшибая лбами головы троицы и в очередной раз демонстрируя несостоятельность белой расы. – Ах вы твари, дерьмо поганое! Твою мать, чтоб вас перекосило! Я же сказал, что белым парням вход сюда заказан! Ищите себе белых шлюх на улице!
Мы с Коли переглядываемся и, не обменявшись больше ни единым словом, во всю прыть устремляемся к пожарному выходу, надеясь улизнуть, пока шум не поднял на ноги соседнюю казарму.
Глава 19
Амадор рассказал мне отдельные эпизоды своей спортивной карьеры. Он делал это постепенно, в те дни, что мы встречались с ним после смерти его отца. К примеру, он сообщил, что о нем написано в Книге рекордов Гиннесса как о первом в мире спортсмене – представителе цыганского народа. Не знаю, правда ли это, он несколько раз обещал показать мне книгу, но, похоже, ему не хватает времени, чтобы ее найти. Однако я своими глазами видела вырезки из газет: о нем писали, когда он выиграл «золотую четверку», – четыре раза он обогнал целую кучу негров, которых не могли обойти даже самые способные бегуны. Впрочем, никто не считал, что Амадор является самым талантливым, наверное, поэтому он и выиграл четыре раза подряд у элиты мировых атлетов на дистанции сто десять метров с препятствиями и привез домой свои десять килограммов золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53