– У тебя есть брат?
– Четыре, милорд, – ответил Волк. – И три сестры. И все они меняющие форму?
– Нет, милорд.
– Меняющие форму и те, кто на это не способен, враждуют между собой?
Вопрос был непростым, и Волк честно ответил:
– Не все мы дружим между собой.
– Но вас много, – сказал лорд-дракон. – Если бы армия врага напала на ваш родной дом, вы забыли бы о своих противоречиях и объединились бы в борьбе с ним?
Армия в Найо… На мгновение Волк представил себе низкие строения своего родного дома, охваченные пламенем.
– Думаю, да, милорд.
Лорд-дракон встал и подошел к окну. Взглянув на вздымающийся ввысь силуэт Глаза Дракона, он задумчиво проговорил:
– Сколько времени ты живешь в моих владениях? Три года? Ты, наверное, знаешь, что я ни разу не менял форму.
– Я об этом слышал.
– А тебе говорили, почему?
– Люди разное болтают.
Карадур резко повернулся, и в его глазах вспыхнул огонь.
– Отвечай на вопрос!
У Волка возникло ощущение, будто перед ним оказалась стена огня. Он напрягся, точно натянутая струна, и ответил:
– Говорят о волшебстве и о проклятии.
– Да. – Карадур на мгновение поднес руки к лицу, а когда опустил их, к нему вернулось жесткое, уверенное спокойствие. – Три с половиной года назад тихой сентябрьской ночью, месяц спустя после моего двадцатилетия, я сделал свой талисман. Мне не у кого было спросить совета, потому что мой отец умер, и я действовал интуитивно. Я выплавил его из золота и закалил в огне дракона, а также окропил кровью.
Он поднял рукав и показал белый шрам на внутренней поверхности руки.
– Мой брат Тенджиро забрал у меня талисман и закрыл в шкатулке, которая пожирает огонь.
Азил Аумсон, стоявший в своем углу, неожиданно пошевелился, но Карадур не обратил на него внимания.
– Сейчас она у него, где-то в северных льдах, спрятана в построенной им для себя крепости. – Лорд-дракон растопырил пальцы, и из кончиков вырвалось синее пламя. – Я уже говорил, что с самого детства я наделен кое-какими возможностями дракона. Например, физической силой, превосходящей силу тех, кто мне служит. Я могу вызвать огонь, голубую иллюзию, которая никому не причиняет вреда, и настоящий огонь. Но я больше не в состоянии создать драконий огонь и примять форму.
Он кивком показал на гобелен, висящий на стене.
– Это был Дракон. Я не Дракон. – Он произнес эти слова медленно, и тем страшнее они казались, потому что его глухой голос не изменился. – Об этом знают четыре человека. Трос из них находятся в этой комнате. – Подобие улыбки скользнуло по его лицу. – Надеюсь, ты простишь меня за то, что я рассказал правду о себе.
– Вы оказали мне честь, милорд, – тихо проговорил Волк, но спина его туники промокла от пота.
Карадур чуть-чуть наклонился вперед.
– Ты не покажешь мне свой талисман?
Волк не ожидал такой просьбы, но, не задумываясь, вынул из-под туники серебряную цепочку, висевшую у него на шее. Сняв ее через голову, он сжал в ладони грубую серебряную фигурку волка, а потом медленно раскрыл пальцы.
Карадур осторожно прикоснулся к ней одним пальцем.
– Сколько лет тебе было, когда ты его сделал?
– Четырнадцать.
– Тебе кто-нибудь помогал? Говорил, что нужно делать и как?
– Моя мать, Найка.
– Твой отец умер?
– В то время он был жив, милорд. Сейчас уже нет. Умер четыре года назад. Он был намного старше матери, но не принадлежал к роду меняющих форму.
– Прежде чем ты сделал свой талисман, тебе говорили, что в тебе живет волк?
– Да. Мне сказали родные, а кроме того, я обладал кое-какими способностями. Острым слухом и обонянием.
– Но меняться не мог. Ты не был… волком.
Карадур с силой сжал руки и снова посмотрел на темную гору, словно она хранила какую-то тайну или обещание. Волк вспомнил жуткое молчание ледяной пустыни.
«Я не хочу, чтобы ты уезжал, – сказала ему Теа, когда до них дошли слухи о призыве. – Ты нужен мне. И Шему. Скажи, что не пойдешь воевать».
«Не пойду, – пообещал он ей тогда. – Я уже свое отвоевал».
Замерший в противоположном углу комнаты Азил Аумсон наблюдал за ним.
Когда Волк вышел во двор, он увидел стоящего рядом с Теа Рогиса.
– Дракон приказал мне проводить вас домой. – Мальчишка конюх подвел им серую кобылу. Она была лохматой, как боевые лошади Айсоджа, но крупнее. Видимо, пони из Айсоджа скрестили с более мощными южными конями. В конюшнях Лемининкая полно таких.
Шем принялся подпрыгивать на руках Теа.
– Ошадка!
– Тише, – сказала Теа. – Ты можешь погладить ее по носику, но не шуми. – Она положила ручку Шема на бархатный нос лошади.
– Шем тихий, – прошептал малыш.
– Вы, наверное, оба устали, – сказала Теа Рогису. – Вы же только что вернулись из льдов.
– Я в порядке, – пожав плечами, ответил рыжий солдат. – А Шелк намного выносливее меня.
Большие ворота были открыты, и из них парами выезжали всадники с мечами, луками и полными стрел колчанами за спинами.
– Куда они? – спросила Теа и мимолетно коснулась руки Волка, который тут же обнял ее за талию.
– Патруль, – ответил Рогис. – Это отряд Форгона, ил Кастрии. А вот Олав, – сказал он и показал на светловолосого великана, который шагал рядом с мышиного цвета лошадью. На плече у него покоился сверкавший на солнце топор. – Он услышал про войну и пришел аж из самого Серренхолда, чтобы принять в ней участие. А вон тот, на лошади, Ирок. Он северянин, из Хорнланда. – Ирок был щуплым и темноволосым, а на спине у него Волк заметил айсоджайский лук. Он о чем-то разговаривал с Олавом, и казалось, воины ничего не замечают вокруг себя.
– Когда они сюда пришли, то не могли общаться, ведь ни один не знал языка другого, а теперь Олав и Ирок – лучшие друзья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100