Так же вела себя и основная
масса киберов - упирались, но настолько, насколько позволяла гидравлика,
не более. Те же травмированные, метались в западне, освещая короткими
вспышками плазменных горелок черные блестящие стены, пытаясь прорезать
барьер. С ними Наталье пришлось повозиться, пока не рассовала их по
вентиляционным штрекам.
- Перекрой шлюзы! - крикнула Наталья Аннушкину, и тот торопливо, чуть
не перепутал кнопки, герметизировал штреки.
- Все, - устало сказала Наталья, выключив дистанционно все три
генератора. Силовые барьеры в галерее исчезли, и находящиеся там киберы
продолжили свою обычную работу.
- А теперь что? - спросил Аннушкин Калугина.
- А ничего, - ответил тот. - До утра по крайней мере. Утром придет
киберпсихолог и разберется, что к чему. Это по его части.
- Вы думаете, что 3000М спятил?
- А что же еще? Нормальный кибер не будет выдергивать у своих
собратьев конечности.
- Он их отсек горелкой, - поправил Аннушкин.
- Какая разница...
- Три закона не запрещают им это делать, - заметила Наталья.
На экране селектора в кабине Аннушкина изображение ее лица было
нечетким - вероятно сбил, когда перекрывал шлюзы. Стараясь быть
незамеченным, Аннушкин отрегулировал резкость.
- Три закона, - деловито начал Калугин, раскрывая диспетчерский
журнал, - это всего лишь дань уважения к человеку, который их
сформулировал. Не будь этого, мы бы имели на сегодня тридцать три закона
робототехники, а не как сейчас - три закона и двенадцать томов изменений и
дополнений к ним.
- После сегодняшнего случая, - сказал Аннушкин, - есть необходимость
ввести еще одно дополнение, запрещающее киберам увечить друг друга.
- В принципе такое ограничение содержится в первом законе, - заметил
Калугин. - Идеальный кибер обязан сообразить, что выводя из строя другой,
он наносит вред человеку.
- Почему же их не делают такими? - спросил Аннушкин.
- Делают, но не для таких шахт, как наша. Идеальный кибер - слишком
дорогое удовольствие. В наших эркаэсах на шестьдесят тони металла и
синтетиками приходится только триста грамм органики, управляющей этими
тоннами - это то, что мы называем мозгом кибера, по своему интеллекту чуть
выше чем у кошки.
- А может быть у нашего 3000М проснулся инстинкт хищника, и он принял
своих коллег за мышей, - пошутила Наталья.
Калугин, как показалось Аннушкину, не понял юмора.
- У наших киберов только два инстинкта - выполнение работы и еда,
вернее то, что мы подразумеваем под ежедневным высасыванием ими из
контейнеров порции неживой органики, необходимой для жизнедеятельности тех
трехсот граммов. Да, кстати, тебе уже скоро их подкармливать.
"Мог бы и не напоминать", - обиделся про себя Аннушкин.
- Работа - еда, стимул - реакция... - задумчиво начала Наталья. - А
не похоже ли это на бихевиоризм?
- Послушайте! - крикнул Аннушкин в крайнем возбуждении, перебивая
Наталью, чего с ним никогда не бывало. - У меня сегодня целый день в
голове возникают какие-то странные слова... Будто кто-то их шепчет... То
"трефовый король"... а вот сейчас - "хвостоед"...
- Хвостоед?..
В этот момент проекция пространственно-временного континуума шахты
"Селена-8" отразилась в проекции пространственно-временного континуума
свинооткормочной фермы совхоза "Муравлевский".
- Хвосто... е... ед!! - пронзительный крик оператора Аннушки эхом
отозвался в гулком помещении свинарника. Толкнув набухшую дверь плечом,
она, вся в клубах пара, выскочила в промерзший тамбур, больно ударилась в
темноте коленкой о тракторную тележку, метнулась в синеватый
четырехугольник распахнутых наружных ворот, и тут же свалилась в сугроб,
который намело уже после ее прихода на дежурство.
- Хвостоед! - произнесла, запыхавшись от бега, Аннушка, появившись в
дверях бытовой комнаты санпропускника. - Хвостоед... тетя Настя...
- Ну что ты так, Аннушка! - поднялась от стола ей навстречу бригадир
Кулагина. - Запыхалась вся... Первый раз что ли такое? Подумаешь -
хвостоед. Сейчас уладим.
Застегнув штормовку и закутав голову теплым платком, Кулагина стала
трясти спящего на скамье мужа, который выходил из глубокого похмелья
здесь, в бытовках, под надзором жены.
- А ну живо! - крикнула на него Кулагина, увидев, что тот открыл
глаза.
- Что... что? - спросил сквозь сон скотник Кулагин, спросил
машинально, еще не очнувшись, а когда очнулся, то уже не задавал вопросов,
так как знал, что жена этого не любит, главное - он понял, что куда-то
нужно идти, причем быстро - вон жена уже в дверях, - а куда идти и
зачем... это не его забота, когда нужно скажут. В углу бытовки Кулагин
зачерпнул из бачке кружку воды, с жадностью выпил, сгреб со стола
ондатровую шапку, косо нахлобучил на голову и вышел следом за женщинами.
Четкая прорезь молодого месяца висела над станицей Березовской. В
некоторых окнах уже горел свет. Было тихо и сухо, снег казался синим. Со
стороны заповедника доносился кашляющий лай лисицы. Кулагин, загребая снег
сапогами, рассмотрел впереди себя стройную фигуру Аннушки, узнал ее,
потянулся руками... Та, зло закусив нижнюю губу, молча вывернулась,
зашагала быстрее, чуть ли не наступая на пятки Анастасии.
По мере приближения к свинарнику все явственнее слышался визг
растревоженных животных. В тамбуре Аннушка шагнула в сторону, пропуская
вперед Кулагина. Вошли.
- Где? - прокричала на ухо Аннушке Кулагина.
1 2 3