– Никаких «но», – покачал он головой. – Я записал это как несчастный случай передозировки в ее карту и больничный лист.
Сэм уклонялся от темы, это было понятно обоим.
– Тогда в чем же дело? – нетерпеливо спросила Кирстен. – Почему ты со мной ведешь себя так… так холодно? Я же ни в чем не виновата.
– Холодно? – удивился он. – Нет, Кирстен, мои чувства к тебе никогда не были холодными. Точнее, совсем наоборот, иногда становились слишком горячими, а в мои намерения это не входило. То, что я сказал в первый наш вечер, было правдой. Я не собираюсь ни жениться, ни вступать в долгие и серьезные отношения ни с одной женщиной. – Он сделал один глоток вина. – Возвращение Белинды этого не изменило. Наоборот, еще больше укрепило меня в моих намерениях.
– Понимаю, – пробормотала Кирстен.
Он сидел, не глядя на нее.
– Нет, не думаю, что ты понимаешь. Я не хочу причинить тебе боль так же, как ей.
Пришла очередь Кирстен поразиться.
– Причинить ей боль! О чем ты говоришь? Это она причинила тебе боль!
– Да, – кивнул он, – но, когда она вернулась сюда, после разрыва с мужем, в надежде возобновить отношения со мной, я ее отверг…
– Перестань, – с жаром сказала Кирстен, – не собираешься же ты взять на себя ответственность…
Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Нет! Ни в коем случае. Белинда сама должна отвечать за свои поступки. Думаю, она выпила слишком много таблеток перед сном, потом проснулась и, забыв, что уже приняла снотворное, снова выпила несколько штук.
Кирстен, сжав в руке бокал и потягивая его содержимое, наблюдала, как на лице Сэма нежелание говорить сменяется сожалением, а потом упрямством. Ей не хотелось, чтобы он так переживал, но ничего не оставалось делать, как позволить ему высказаться.
– Так к чему ты ведешь?
Прежде чем Сэм успел ответить, подошел официант, неся суп. Сэм молчал, пока официант не отошел от их столика.
– Я хочу сказать, что не намерен больше видеться с тобой после этого вечера.
Кирстен показалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. Когда она ставила бокал на стол, ее рука дрожала.
– Значит, ты неравнодушен к Белинде, – бесцветным голосом произнесла она.
– Нет, я неравнодушен к тебе, – ответил Сэм. – И я не хочу этого. Я не хочу, чтобы мои чувства росли дальше. Мой напарник, доктор Майкл Тейлор, завтра вернется из Европы, поэтому со вторника я беру недельный отпуск и уезжаю. До твоего отъезда я не вернусь, значит, после ужина мы распрощаемся.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро Кирстен проснулась с болью в сердце и шумом в голове. После тех слов Сэма прошлым вечером они допили вино, а к поданным блюдам почти не прикоснулись.
Это было большой ошибкой Кирстен, потому что выпитое на пустой желудок вино плюс нечеловеческие усилия спокойно согласиться, что им действительно лучше расстаться и не видеться больше, тогда как ей хотелось броситься в объятия Сэма и умолять остаться с ней на любых условиях, привели к тому, что ее начало ужасно мутить. От Сэма ей удалось это скрыть, как и боль от предстоящей разлуки, но до дома Кирстен добралась с трудом и отключилась, едва упав на постель. Спала ли она или была без сознания – Кирстен не поняла, но на следующее утро она очнулась совершенно разбитая, к тому же кашель начал мучить ее с новой силой.
Кирстен еще немного полежала, надеясь, что это пройдет, но ей стало еще хуже, и она осторожно выбралась из постели и прошла в душ. Струи горячей воды помогли ей, вкупе с аспирином, найденным в аптечке. Потом Кирстен достала ингалятор, и к тому времени, как она оделась и смогла выпить стакан апельсинового сока и съесть несколько сухих крекеров, тошнота прошла и кашель успокоился. Но с сердечной болью так легко справиться не удавалось.
Как назло, пока она дошла до дома Бакли, кашель усилился и к нему прибавилась одышка. Проклятье! А она-то надеялась, что больше астма ее беспокоить не будет. Она все равно уедет, как только Батч Джексон отремонтирует ее машину, и не позволит какому-то кашлю задержать ее.
Корали с первого взгляда заметила, что у Кирстен снова проблемы с дыханием, и непреклонным тоном заявила:
– Либо ты звонишь Сэму, либо я сама звоню ему. Сегодня утром он на работе, так что звони и пусть он тебя осмотрит, а я возьму машину…
– Нет, Корали, – вскричала Кирстен, потому что подруга уже направилась к выходу. – Все в порядке. Я уже сделала ингаляцию. Нужно немного времени, чтобы лекарство подействовало. К тому же компаньон Сэма сегодня возвращается и Сэм может не принимать пациентов.
– Тебя он примет, – уверенно сказала Корали.
У Кирстен начинался новый приступ кашля, но к Сэму она обращаться все равно не хотела.
– Уверена, что примет, – сказала она, когда ей удалось отдышаться. – Он хороший врач и никогда не откажет в помощи, но я не его пациентка, и прошлым вечером он сказал, что мы с ним больше не увидимся. Он уезжает из города…
– Что? – воскликнула потрясенная Корали. – Что значит – вы больше не увидитесь? Куда он уезжает?
Кирстен подвела Корали к дивану. Подруги сели, и Кирстен принялась рассказывать о вчерашнем вечере с Сэмом. Вспоминать это было все равно, что поворачивать нож в свежей ране, и, рассказывая, Кирстен едва сдерживала рыдания.
Ей было неописуемо тяжело оттого, что она так унижалась перед Сэмом даже тогда, когда он ясно дал ей понять, что она ему не нужна.
– Я ни в коем случае не стану звонить Сэму, даже просто как пациентка. Как только Батч починит мою машину, я возвращаюсь в Калифорнию и обещаю там сразу же обратиться к врачу.
Корали была потрясена.
– Не понимаю, – пробормотала она. – Как такой умный человек, как Сэм, может быть таким слепым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44