Мэгги кивает, прикалывает последнюю булавку, встает и обходит вокруг подставки, внимательно глядя на трусы и лифчик, которые уже смотрятся на все сто, но пошли бы куда больше девушке с телом покрепче, без целлюлитных впадинок, как у нынешней клиентки. Впрочем, ее саму дряблость живота и ягодиц, как видно, ничуть не смущает. Молча жду, надеясь, что мы с подругой вот-вот останемся одни и я смогу дорассказать ей о вчерашнем романтическом приключении с глазу на глаз, лучше бы за чашкой кофе.
Мэгги останавливается лицом к заказчице, немного сдвигает брови и окидывает ее последним взглядом.
– На сегодня, пожалуй, все, Брет. В следующий раз заберешь готовый комплект.
Брет смотрит на себя в зеркало в полстены и с недовольным видом кивает.
– Что-то не так? – с язвинкой спрашивает Мэгги, прекрасно понимая, что клиентку расстраивают не трусики, а то, что придется уйти, не узнав, чем меня потчевал жених и как преподнес кольцо.
Она смущенно хихикает.
– Да нет, что ты… Ты всегда все делаешь так, в противном случае я не обратилась бы к тебе в пятый раз. Это я о другом… о своем.
Переодеваясь, она нарочно слишком долго копается, но мы с Мэгги перемигнулись и теперь ждем вместе, когда можно будет спокойно развалиться на мягком диване и продолжить разговор более свободно, в привычных для нас выражениях и сугубо дружеском тоне.
– У-ух! Наконец-то! – восклицает Мэгги, закрывая за Брет дверь и проводя по лбу рукой, будто он мокрый от пота после бесконечного рабочего дня в угольной шахте. – Любопытная, сил нет! У меня выспросила обо всем: Замужем ли? Встречаюсь ли с кем-нибудь? По любви или так, чтобы не умирать со скуки? Или, может, из-за выгоды? – Она быстро и суетно качает головой, как кошка, на которую случайно плеснули воды. – Да бог с ней! Скорей рассказывай! А то от нетерпения, я, честное слово, умру!
Смеясь сажусь на диван и скидываю туфли. Каблуки – несомненное украшение женских ног, но, черт, как же на них неудобно ходить!
– Хорошо. А ты свари кофейку. Я к тебе прямо с работы. День выдался – не приведи господь!
Мэгги с готовностью достает пакетик с молотым кофе и все поглядывает на меня с вопросом в глазах.
– К чаю у Дугласа был торт, – потягиваясь, неторопливо произношу я. – Покрытый воздушным белым кремом и с оранжево-морковной надписью наверху: «Кэтлин!».
У Мэгги вытягивается лицо.
– Просто «Кэтлин»?
Качаю головой с таинственной улыбкой на губах. Так я и знала: Мэгги озадачится.
– Не просто. Внизу более мелкими буквами было приписано: «продолжение следует», – говорю я, сознавая, что напускаю еще больше тумана. Но таков и был замысел Дугласа: заинтриговать, даже сбить с толку. Чтобы этот день запечатлелся в моей памяти на всю жизнь.
Мэгги включает кофеварку, подбоченивается, становится ко мне лицом и сдвигает коричневые брови, одну из которых украшает золотое колечко. Я как только не уговаривала ее отказаться от мысли калечить лицо – говорят, это вредно, к тому же потом на месте прокола может остаться уродливый шрам, – но упрямица все-таки съездила в салон пирсинга и, по-моему, ничуть не жалеет об этом. Впрочем, серьга в брови отлично вписывается в ее имидж. И вроде бы не доставляет особых хлопот.
– Что еще за продолжение? – настороженно спрашивает она. – Когда вы съели первый торт, Дуглас достал второй – так, что ли?
Смеюсь.
– Ты что, с ума сошла?! Я бы лопнула, если бы до отказа напичкала себя мучным. Торт остался почти нетронутым: я съела один маленький кусочек, а Дуглас вообще ни к чему не притронулся – слишком нервничал.
Мэгги всматривается в меня так, будто усомнилась в моей психической нормальности, и больше не задает вопросов.
– Я не успела допить чай, когда Дуглас вскочил из-за стола и сказал, что хочет прогуляться по пляжу.
– Рядом с его домом? – спрашивает Мэгги?
– Да. – Киваю на кофеварку. – По-моему, сварился. Будь умницей, напои подругу.
Мэгги прерывает меня нетерпеливым жестом.
– Подожди, сначала объясни, что значит «продолжение следует». Что-то я ничего не пойму… Когда он преподнес тебе кольцо?
– Налей мне чашку кофе, тогда узнаешь, – говорю я, складывая руки на груди. – Я совершенно без сил, должна взбодриться.
Мэгги осуждающе смотрит на меня, цокает языком, быстро наливает мне кофе и садится рядом на диван, поджимая под себя ноги.
– Ну и что было дальше?
Делаю глоток кофе и, чувствуя, как с его чудодейственной помощью наполняюсь новыми силами, откидываюсь на диванную спинку.
– На пляже все было как всегда, – почти равнодушным тоном произношу я. – Прямо напротив Дугласова дома ребята играли в волейбол. Я изучила каждого из них, прочла все надписи на футболках, рассмотрела каждый кусочек опор для сетки, но ничего такого, что могло бы относиться к нам или лично ко мне, не нашла. – Отпиваю еще кофе.
Мэгги нетерпеливо дергает меня за руку, хорошо еще, не за ту, в которой я держу чашку.
– А Дуглас что? На него ты поглядывала? Может, он делал какие-нибудь намеки? Или куда-нибудь многозначительно смотрел?
Качаю головой.
– Он смотрел на океан. – Усмехаюсь, хоть и сознаю, что не должна осмеивать собственного жениха, даже наедине с лучшей подругой. – С таким видом, будто читает про себя молитвы. В какое-то мгновение мне даже пришло на ум: до чего он сегодня нелеп!
Мэгги фыркает.
– Скажешь тоже! Нелеп! Он был как на иголках, боялся, что тебе не придется по вкусу его спектакль. Это же естественно.
Киваю. Мэгги снова теребит мой рукав.
– Ну так чем все закончилось?
– Дуглас молча взял меня за руку, отвел к бухточке, где нас ждала лодка и огромный плакат на воткнутых в песок столбиках.
1 2 3 4 5 6 7